Сначала она смотрела на Лейва безразлично, а потом на лице ее вдруг отразился ужас. Самое страшное в жизни воспоминание вызвал в ее памяти этот высокий, сильный человек с северными чертами лица и светлыми волосами. Взгляд этих глубоко посаженных стальных глаз поразил ее, как удар ножа. Слабо вскрикнув, девочка повернулась, словно хотела убежать, но упала и осталась сидеть, сжавшись в комочек и спрятав лицо в грязных ладонях. Она была похожа на маленького испуганного зайчонка, и этот ее крик и ужас вдруг пронзили болью душу Лейва. Новое чувство, которого он никогда прежде не испытывал – острая жалость к слабому и беспомощному существу, – перевернуло его душу, и он торопливо направился к ней.
Хозяин позади него выскочил из ворот, испугавшись, как бы гость не увез девочку, не заплатив остатка, и на всякий случай схватил повод его коня. А Лейв опустился на колени возле девочки и осторожно прикоснулся к ее плечу.
– Догада! – тихо позвал он, словно боялся и голосом ранить ее. – Догада!
Девочка приподняла голову, из-под пальцев показались глаза. Она боялась варягов больше огня, но от этого человека она нежданно услышала свое имя. Это казалось чудом – имя, которым звали ее отец и мать и которое навеки умерло вместе с ними, теперь ожило в устах варяга. Он был похож на убийцу ее родителей, но глаза его смотрели на нее не с жестоким безразличием, как у тех, в Ладоге, а с тревогой и участием. Слишком давно она не видела тепла в человеческих глазах и сейчас не верила тому, что с ней происходит.
– Догада, – еще раз повторил Лейв, позабыв все русские слова и стараясь в одно это слово вложить все, что хотел бы сказать ей. На память ему пришло славянское название Альдейгьи, и он старательно выговорил:
– Ладога… ты понимаешь? Ладога… – И показал на юг, туда, где лежал за лесами ее родной город.
Девочка молчала и не сводила с него глаз, но вместо ужаса в них застыло потрясение. Лейв осторожно, боясь, что она не устоит на ногах, помог ей встать. Затем он взял ее на руки – она показалась ему легкой, как щенок, – отнес к своему коню и посадил в седло. Девочка уцепилась за гриву, а Лейв протянул хозяину три монеты. Он больше не спорил о цене, он только хотел поскорее уехать и увезти девочку. Хозяин взял монеты и унес за ворота, торопясь их спрятать, пока гость не передумал. Не оглянувшись больше на лесной двор, Лейв взял свое копье и отцепил повод от тына.
Из ворот появился тролль. Его лицо искажала уродливая усмешка.
– Идем назад, – похихикивая, сказал он Лейву и засеменил обратно в лес.