Когда официант взял наш заказ, Хью выставил палец и начал что-то говорить, но Перси опередила его:
— Нам ничего не нужно. — И Гард Пруденс улыбнулся.
Я чувствовала невероятное напряжение за столом и ждала, когда Джейсон начнет говорить. Он умел вести беседу, и каждому становилось уютно от этого. Но он обдумывал что-то насчет Хью, Хью и Джо. И затем я заметила, что Перси, не скрываясь, изучает Джейсона. Джордж добрый старина Джордж, разговаривал с Гардом Пруденсом. Я наклонилась над Хью, пытаясь, втянуть в беседу Перси, и в то же время привлечь сюда же Джейн и Энн, но безуспешно. Затем Джейсон наклонился к Джорджу Гарду, чтобы присоединиться к их беседе, а Джо, казалось, впал в раздумье, наблюдая за Хью. А Джейн, обычно чересчур общительная на подобных сборищах, казалось, была прикована к своему месту, безмолвно уставившись на столовый прибор, как будто он ее зачаровал. И Энн разглядывала Хью, как будто он ее тоже очаровал.
Комедийный актер, ведущий программы, был готов начать. Джейсон оглядел большой зал.
— Можно сказать, зал полон, — сказал он, порадовавшись за Сесиллию.
Гард засмеялся.
— Первое время роль ведущего программы исполнял Хью, я вызвал тысячу друзей, чтобы заполнить зал контрамарочниками. Только я не знал, что Перси целый день продержалась на Стрип, выдавая Энди Джексонсу, — тут он огляделся вокруг стола и продолжил, — двадцатидолларовые программки, сократив их стоимость наполовину. Люди должны были приходить на концерт, чтобы получить другую половину, но только после того, как заплатят свои входные билеты. Мы молились только, чтобы не было бунта, но вечер удался на славу.
Все смеялись, кроме Перси, на лице которой застыла таинственная улыбка. Либо она не любила смеяться, либо ей не нравилось, что ее вспоминают в связи с теми днями, когда она должна была вышвырнуть все оторванные двадцатидолларовые программки. Действительно, очень трудно было для меня связать эту женщину с томными глазами с энергичным человеком тех прошлых дней.
Ведущий продолжал свое выступление, а мы с Энн отправились в дамскую комнату. Энн была в трансе.
— Боже мой! Ты слышала эти отвратительные вещи?
— Это же Вегас, Энн.
— А это Хью Хьюларт!
— Он? Но он же не сказал ни одного дурного слова?
— Куда уж ему? Он слишком накачан наркотиками, чтобы говорить!
— Сесиллия всегда говорила, что он не очень смышленый. Может быть, поэтому. Во всяком случае, я бы не сказала, что он именно накачан. Скорее всего… он слегка навеселе.
— Слегка навеселе?
Я засмеялась.
— Что ты знаешь о таких вещах? Невинная Энн!