Я взяла талон на прием, заверила его у секретаря доктора, Розмари, точной копии Мэрилин Монро. Голливуд был наполнен такими Мэрилин. Я отправилась лифтом на четырнадцатый этаж, решив, что сегодня должна провести на него атаку, довести эту игру до конца. Я была просто обязана это сделать.
Я болтала десять минут, подробно расписывая детали своей стычки с Лу за день накануне приема. Мне было очевидно, что эта стычка не была результатом моего психического состояния, обыкновенный разговор двух женщин, который даже не разозлил нас. Но это было хоть что-то, чем можно заполнить те пятьдесят минут за сто долларов, которые я могла провести здесь. Не так дорого, думала я, если разделить по минутам, получается два доллара в минуту. Адвокаты в Беверли Хиллз берут больше, по три доллара в минуту.
Я была на середине предложения, рассказывая о том, как Лу повернулась ко мне спиной, демонстрируя, что она по-прежнему будет резать лук вручную, хотя я купила кухонную машину, чтобы облегчить ей труд.
У нее хватает нервов бороться за отказ пользоваться этой машиной, и она постоянно испытывает мои.
Он резко прервал меня:
— Миссис Старк, зачем вы теряете время и пытаетесь убедить меня в болезненном состоянии своей абсолютно здоровой психики? Если вы не прекратите эту глупую игру и не скажете, что вас действительно беспокоит, я думаю, мы…
Почему он так сердится? Было ли это от неисполненности плотских желаний, которые он испытывает ко мне? А может быть, сегодня был неблагоприятный день, и поэтому он был так раздражен? Что бы там ни было, я тоже устала от этой игры. Я была готова отбросить всякие условности и надеялась, что он тоже.
— Ну, хорошо, доктор, — сказала я вкрадчиво. — Я скажу вам, что мучает меня. Я была бы очень вам признательна, если бы вы переспали со мной.
Его лицо вытянулось и окаменело. Он находился в замешательстве, хотя мои слова не оказали на него шокирующего воздействия. Мы оба жили в придуманном, нереальном мире. Обескураженный, он сказал:
— Я боюсь, мне непозволительно вступать в такие контакты с пациентами, даже если они сами делают к этому попытки.
Но я уже переступила грань, сказав ему эти слова, и была намерена идти еще дальше. Уже не имело значения, что он может отказаться от этого и что сама я могу оказаться в затруднительном положении. Кроме того, доктор испустил многозначительный вздох, который подтолкнул меня.
Я мило улыбнулась ему и начала расстегивать свой белый шелковый жакет.
— Пожалуйста, доктор Рот, пусть ваши этические принципы не останавливают вас. Вы не совершаете насилия надо мной, вы даже не соблазнили меня. Давайте скажем всем, кто нас сейчас может случайно подслушивать, что это я соблазнила вас.