— Кого бог принес?
— Раненый я. Из лагеря бежал. Немцы тут есть?
Серая фигура замерла, затихла. И словно выдох:
— Нету здесь германца. А и тебя куда я дену? Кажинный день облавы да обыски. Всех мужиков за проволоку загнали.
— Так что ж, мы так и будем тут под хатой торчать: я на одной ноге, а ты в балахоне.
— А ты шо думал? Так я тебя в хату и покличу?
— Да ты никак с Кубани?
— Ну и шо?
— Так землячка ж! Ну хоть в сарай какой, в катушок пусти.
Женщина помолчала. Послышался вздох.
— Иде ж на вас, на усех, жалости напастись? Иди уж за мной, небога.
Серая фигура двинулась в сторону от хаты к какому-то темневшему строению. Сергей, стиснув зубы, шлепал сзади. Женщина повозилась у дверей, сняла какой-то засов, заскрипела дверью. Из темноты донеслось хрипло:
— Не шевелись! Пристрелю!
— Да я это, я. Не баламуться.
— А что случилось?
— Да вот тебе в напарники привела. Чтоб не скучал.
Хрип сорвался чуть не на крик.
— Сдурела? Кто такой? Зачем приволокла?
— Браток, — подал голос Сергей. — Не психуй. Ранен я. Из лагеря ушел. Да ты не тревожься. У меня оружия нет.
— А я почем знаю, — уже более миролюбиво просипело из темноты.
— А ты проверь.
— И проверю.
Во тьме что-то прошуршало, тяжело ухнуло — видимо, человек откуда-то спрыгнул.
— А ну входи, пощупаю.
Сергей шагнул в тепловатую, пахнущую сеном и еще чем-то темноту. Цепкие, крепкие руки бесцеремонно и жестко ощупали его от ушей до расшнурованных ботинок.
— А почему в ботинках?
— Так из-под Эльтигена гоняют то на Митридат, то теперь сюда. Не успели переобмундировать в постолы.
— С-под Эльтигена? А что, полный каюк?
— Каюк, браток. Мало кто спасся на сейнерах да на бочках. Больше прямиком крабам на харч. А остальные — в песочке или, как я, за проволокой.
Сергей почувствовал, как дрогнули руки, лежавшие у него на плечах.
— Ясно, садись, братишка. Да не боись. Тут сено. Клавка, закрой и заложь двери. Мы тут сами потолкуем.
— Сарай не спалите, ироды, — запирая дверь, ворчала Клавка. — Небось опять свою махру смолить будете.
— Да иди ты… Это сеструха моя. Она в цивильном лагере здесь, в Багрове, вроде поварихи — баланду из буряков варит. Тебя как звать-то? Впрочем, все одно соврешь.
— Нет, зачем же. Серега я. Сергей, значит.
— Ну, а я Семен. Куришь?
— Когда есть.
— Ну, зараз одну на двоих засмолим.
Семен выкресал огня. В отблесках кремневых искр Сергей успел рассмотреть, что Семен круглолиц, одутловат, небрит и нечесан. Крут в плечах. Видать, покрупнее Сергея.
— А я тоже из лагеря, — раскурив самокрутку, захрипел Семен. — Только меня аж с Анапы пригнали. С-под Сукко. Слыхал, может, десант там был. Ну, нас и захлопнули. Меня контузило. Очнулся — волокут за ноги. Хотел вырваться — по башке прикладом дали. Ну и порядок. А потом с Тамани на барже перевезли. Под пулеметом. Не сбежишь. В Керчь привезли, прикинул и дал деру. А тут, понимаешь, повезло. Оказывается, сюда сестру из Варениковки вакуировали. В поварихи попала. Вот я у нее и обосновался.