Дима решил подключить силу ног, весь собрался как тигр перед прыжком, и как дёрнул! В момент наивысшей точки давления плоскогубцы предательски соскочили с зуба, да так, что возьми, да и разорви Диме часть верхней губы и даже щеки на несколько сантиметров. Кровища брызнула фонтаном. Дима метнулся в ванную, но, заливая кровью потрескавшуюся эмаль и кафель, ничуть не думал сдаваться. Железная психика и организм необратимо брали своё.
Достав нитку и иголку, он, хоть и коряво, ничтоже сумняшеся самостоятельно наложил подобие шва. От выделенного адреналина и пережитого катарсиса Дима стал успокаиваться, выпил водки и принял ещё дозу «ширки».
На следующий день опухоль из-за потери крови спала, а лицо Димы украсил ещё один шрам, похожий на развилку молнии, идущей от губы вверх. А так как накладывал швы он самостоятельно, губа срослась чуть-чуть неправильно, о чём напоминал маленький розовый клиторок на краю губы, который Дима впоследствии полюбил обсасывать, играть с ним языком и покусывать.
— Гуйн Плен, — прокомментировал этот шрам Стенич.
* * *
Поскольку Диму часто терроризировали разные злодеи, он выработал несколько забавных защитных механизмов, позволявших ему выживать. Помимо классики — носить деньги и ширку только в трусах, важным принципом был — носить такие шмотки, «чтобы не сняли». Привычка возникла в детстве из восьмидесятых, когда стоимость штанов равнялась месячной зарплате родителей. Но в девяностые эта проблема отпала, можно было носить нормальные вещи, так как такие же можно было купить не только в магазинах, но и в секонд-хенде, ношеные перестали цениться наравне с новыми. Не только фарцовщики в центре, но и обыватели стали одеваться не в русское. Нам, панкам, было легче, а Дима, при всём своём асоциальном поведении, панком вроде как не был.
Привычка — вторая натура, и хотя у него были ещё штаны, я постоянно встречал Диму в одних и тех же джинсах. Он их не выкинул, даже когда они состояли из двух отдельных, не соединённых друг с другом брючин. То есть от спины до пупа не было никакого шва, и только верёвочный поясок — фиговый листок — относительно спасал Диму от позора. Когда на Диму смотрели спереди, он совал руки в карманы и соединял штаны поплотнее на ширинке, а когда на него смотрели сзади — ловко сводил половинки брючин на заднице, возможно, получая сексуальное наслаждение от этого? Помимо этих голубых вельветовых джинсов и советской олимпийки «СПОРТ» у него были туристические ботинки синего цвета (такие продавались во всех обувных и спортивных магазинах на рубеже восьмидесятых-девяностых). Диме не нравился синий цвет, и он запросто зачирикал ботинки шариковой ручкой. Это дало им неповторимый перламутровый, бронзоватый оттенок. А когда чернила слезали, Дима красил их фломастерами, ручками, ваксами, но синий неиспепелимый цвет всегда предательски вылезал вновь и вновь через расчириканную поверхность.