— Менты.
— У нас нет нихуя с собой.
— Они нам баянов из-под скамейки в карманы набросают.
— Точно.
— Надо съёбывать.
И мы тихонечко семеним с балкона Детского Сада, три белых тени на одной большой измене. В паранойе обегаем садик вокруг и оказываемся на том же месте, откуда только что убежали, снова почти прямо перед ментами. Понимаем, что вставило не по-детски, и у всех какая-то тоска внутри появилась, решили разойтись.
Я бесшумно прокрался к своей парадной, но около неё сидела шумная компания, меня так и не отпустило, не решился туда идти в таком обкуренном невминозе. Решил пойти в скверик на место дуэли Пушкина, проветриться и перегасить психоатаку. Полумрак, хорошо, иду мимо столетних вязов и вдруг выскакиваю на картину пылкой молодёжной страсти, парень дерёт тёлку на травке, буквально в метре от меня!
«Это изнасилование, она скоро заорёт, вызовет ментов и подумают на тебя!» — сразу подумал я, хотя на изнасилование было явно не похоже. Даже вспомнилось, как там же, на месте дуэли Пушкина, со Стеничем мы запалили двух подростков онанистов. Заходим в кусты курнуть, смотрим — велики валяются. Идём дальше, зы, лежат на соломе и картонных коробках, глазки закрыли и наяривают.
* * *
Выгодно выделявший Антона факт — несмотря на торч, он всегда имел отношения с девушками, причём с девушками не наркоманками и весьма симпатичными. Помню голубоглазую малолетку, которая втюрилась в него так, что он бегал от неё по дворам, и, конечно же, Таню Диброву, которая сохла по нему лет пять, но как-то переусложнила и дала только после армии, когда уже поздно было. Антон даже хранил письма её и любил рассказывать, как он её пялил, рассыпав их по кровати, любил её, но не простил, что пока он в армии был, она дефлорировалась.
Вообще, армия не лучшим образом отпечаталась на парне. Ходили как-то с ним и друзьями на концерт The Meantraitors в Дворец Молодёжи, так Антон, один, после концерта избил компанию скинхедов, человек двадцать, которые пришли нас, неформалов, бить. Они ему почти ничего не сделали, просто цепью пригрозили, а он её отобрал и давай ей молотить, может даже гикнул кого-нибудь, там, кажется, тяжёлые раненые были.
— Если на тебя идёт толпа, надо прыгать сразу в середину, так они на некоторое время должны будут разбираться, кто где, а потом активно перемещаться внутри толпы, валя всех, не забывая бить не только в лица, но и в затылки, лучше чем-то тяжёлым, — объяснил мне невероятный урон, нанесённый противнику, лучезарно улыбающийся после драки Антон.
Потом его плотно менты приняли, со всеми причиндалами — поличное, понятые, когда он Мише Суперу вес привёз. В тюряге, в «Крестах», вручили Орден Суворова, мама грела с воли, менты не пиздили. После вручения ордена полканы его узнали, что пацан ихний в тюряге, заслали гонцов, кто-то даже лампасами ручался, и о чудо! Отпустили «на меру»!