Операция закончена. Чтобы предупредить возможные осложнения, Саадат распорядилась сделать внутривенное вливание уротропина и положить на голову больной пузырь со льдом.
— Можно отвозить? — спросила Зульфия.
— Да, — ответил мирза Давуд.
Хашимова сняла перчатки и маску. «Лейли» выскользнула на бесшумных колесах каталки из операционной. Саадат с нежностью посмотрела ей вслед.
Врачи начали мыть руки. Вдруг Фахрулла, словно очнувшись от сна, заторопился: пропустил время намаза. Он хотел было встать на молитву тут же, но, вспомнив о присутствии Скрипкина и Хашимовой, поспешно исчез.
— Ну-с, дорогой товарищ, жму вашу крепкую руку. С победой! — сказал Скрипкин, протягивая Саадат руку. — И разрешите откланяться.
— Я буду дежурить у больной, — сказала Хашимова мирзе Давуду, когда тот, проводив Скрипкина, вернулся. — Надеюсь, вы мне разрешите?
Мирза Давуд удивленно поднял брови.
— А разве в этом есть необходимость?
— Да!.. Судьба полна превратностей, и надо ко всему быть готовыми… — Она поднялась с кресла. — Пойдемте в палату, я хочу посмотреть, все ли в порядке.
Мирза Давуд и Хашимова вошли в светлую просторную палату, где лежала Амаль. У ее кровати стоял доктор Казыми.
Саадат проверила пульс больной.
— Ну как? — спросил Казыми.
— Пока в пределах нормы.
— Небо помогает вам, ханум, — шутливо заметил Казыми. — Должно быть, и там понимают значение этой операции.
— Ах, если бы оно всегда было доброжелательно к нам!..
В палате появился Фахрулла.
— Фахрулла-саиб, — обратился к нему мирза Давуд, — назначьте сестру-сиделку и побудьте в клинике до вечера. После восьми мы с ханум сменим вас.
— Хорошо, саиб.
— Предупредите, чтобы никто из посторонних не заходил сюда.
Мирза Давуд взглянул на Саадат.
— Часочек отдыха, ханум?
— Не мешало бы, — ответила Хашимова, и только теперь она почувствовала огромную усталость.
— Пойдемте в мой кабинет, я предоставляю его в ваше распоряжение.
— Милая Зульфия, если появится рвота или тошнота, вызывайте меня, — сказала Хашимова.
— Слушаю, доктор!
— И не забывайте почаще менять пузырь со льдом, следить за ритмичностью пульса.
— Слушаю, ханум.
Врачи ушли. Зульфия поправила пузырь, посмотрела на забинтованное лицо Амаль. «Какая же ты будешь счастливая! — подумала она. — Весь мир откроется перед тобой. О небо, помоги ей увидеть свет, осчастливь ее возлюбленного!.. Помоги им!.. Спаси их от недобрых людей!»
В пятом часу тихо скрипнула дверь и в палату в сопровождении старшей сестры Шамс вошел профессор Фахрулла.
Амаль все еще находилась во власти наркоза. Фахрулла взглянул на температурную табличку: 39,8!