Завтрак был закончен, когда на террасу, нервно постукивая ореховой палкой, вошел мулла Башир.
— Аллах, благослови этот дом и его обитателей! — переступая порог, воскликнул он, подняв кверху руки.
Азиз-хан посмотрел на него угасающим взглядом и указал на место рядом с собой. Мулла Башир мелкими лисьими шагами заторопился к нему и протянул руку.
— Слышали?.. — жалобно простонал Азиз-хан, прикладываясь к его сморщенной руке.
— Да, друг мой, мне уже все известно.
— Ну и как же теперь быть?
Мулла Башир нахмурил густые, нависшие брови, поиграл янтарными четками.
— Повременим немного, а там посмотрим…
— Выходит, все пошло прахом?
— Не расстраивайтесь, хан-саиб! На войне потерь бывает еще больше.
Вошла Гюльшан.
— Доченька, принеси мулле-саибу чай!
— Нет, нет, спасибо… — остановил ее мулла Башир. — Пришел узнать о здоровье и проститься. Я еду в Кабул… Надо убрать этого еретика Наджиба из Лагмана.
— Это было бы неплохо! — заметила Гюльшан. — Не будь его, все бы повернулось иначе.
— Да, я так и скажу в Кабуле. Все неприятности в Лагмане идут от учителя, от его советов голодранцам. Он превратил свой дом в приют для этих проклятых аллахом бродяг.
— Я прикажу Дивана приготовить коляску и отвезти вас.
— Нет-нет… — торопливо возразила Гюльшан. — Дивана сейчас очень нужен здесь.
— Ничего, ничего, — покосился мулла Башир на непочтительную Гюльшан. — Я поеду с Вали-ханом.
Посидев еще несколько минут, он откланялся, Гюльшан проводила его до ворот сада.
— Мулла-саиб, если человек с помощью аллаха накажет Надира…
Мулла Башир посмотрел на Гюльшан.
— А у тебя есть смельчак, воин ислама?
Дочь хана замялась.
— Ты не смущайся, дочка, и будь откровенна. Кто он?
— Дивана.
— Дивана? — переспросил мулла Башир.
— Да.
— И он сможет?
— Думаю, что да.
— В таком случае да будет благословенна рука его! Только сама в дело это не вмешивайся. А все, что будет зависеть от меня, я сделаю…
— Благодарю вас!
— Иди с миром.
Заговорщики расстались.
Свадьба назначена на вечер следующего дня, и Гюльшан надо было торопиться. После ухода муллы она достала свой маленький браунинг, поцеловала, сказала несколько ласковых слов и, завернув в темно-коричневую байку, спрятала в книжном шкафу.
Как только наступили сумерки, Гюльшан побежала к месту встречи с Дивана.
— Давно ждешь?
— Д-да, ханум.
Дочь хана несколько секунд молча смотрела на него.
— Что с тобой?
Дивана лихорадило.
— Ханум… — начал он, глядя безумными глазами на Гюльшан.
— Ну, что ты хочешь сказать? — зло спросила она.
— Ханум, побойтесь гнева аллаха!.. Это будет все равно бесполезно. Если Амаль и овдовеет, она второй раз не выйдет замуж. Она любит его и уйдет за ним в тот мир… Нет, я не могу убить его!