— Что же вы молчите?
— Нет, Амаль, завтра я не увижу его. Много работы на кухне.
— Ну, тетя Биби, сделайте это для меня… очень прошу вас. Надира совсем не слышно. Может, что-нибудь случилось с ним?..
— Я хочу спать, Амаль, спи и ты.
Биби не решалась сказать ей, что Надир ушел в Кабул. «Ведь Кабул — это не Латан, — вертелось у нее в голове. — Там много разных людей, и добрых и злых. Сколько горьких слез ниспошлют ему его поиски в этом городе! Он, словно голубь во тьме, будет бродить, не замечая ни солнца, ни света. Бедный мой мальчик, только двадцатая весна миновала тебе, а ты уже испытываешь всю тяжесть забот и горечь нашей доли! О сын мой, чем же помочь тебе в эти тяжкие дни?»
Вдруг она почувствовала на своей шее что-то теплое, влажное.
— Ты плачешь? — встрепенулась Биби.
Амаль вздрагивала от рыданий.
— В чем дело? Что случилось?
— Прошу вас… повидайте завтра Надира.
— Девочка моя, Надир ушел в Кабул…
— В Кабул! — ахнула Амаль.
Биби зажала ей рот.
— Тс-с… услышит отец! Ты не бойся. Он ушел хлопотать за тебя, искать врачей, которые облегчат твою участь. Сам Наджиб-саиб сказал ему, что русские врачи возвращают зрение. И — кто знает — может быть, аллах поможет и тебе. Только смотри — держи это в тайне. Ушел он ночью, чтобы никто не видел его. Об этом знают только аллах, ты да я. У муллы Башира и хана в Кабуле связи, узнают — все дело испортят.
«Умчался, — думала Амаль, глядя невидящими, неосушенными глазами в темное небо. — А я жду и жду! Как сон явился и как сон улетел. Превратил мои дни в тяжелые муки…»
Ночная тишина обнимала все вокруг: только злые комары жужжали назойливо, нудно.
Вдруг Биби протянула руку к щеке Амали.
— Все плачешь? — зашептала она уже осуждающе. — Сейчас же перестань! Слышишь?!
— Что там у вас происходит? — донесся со двора голос Саида.
— Ничего! — ответила Биби и прильнула губами к уху Амаль. — Пусть лучше рыдают они: хан, его дочь Гюльшан и его жены. Нам с тобой незачем лить слезы, мы и так по горло сыты этой жизнью.
— Хорошо, тетя Биби, я не буду. Простите меня… Вы же понимаете, что я…
— Все, все понимаю! — остановила ее Биби. — Но слезами горя не смоешь, надо набираться сил. А ты?..
Амаль долго еще лежала без сна, стараясь не нарушить покой измученной тяжелым трудом Биби. Думы и тревоги о Надире, его хлопотах в Кабуле, возможность счастья исцеления не давали ей спать. Лишь под утро Амаль немного вздремнула, а когда проснулась, стала с нетерпением ждать пробуждения Биби.
Наконец запел муэдзин, и Амаль ее разбудила.
— Как вы думаете, тетя Биби, — прижалась она к ней. — Добьется ли Надир чего-нибудь в Кабуле?