— Москва и вам, профессор, не дает покоя! — начал он деланно-шутливым тоном, рассматривая книгу. — Ищет малейшую щель, чтобы провести свою пропаганду. Помните их трюк в лагере кочевников? Они так зарекомендовали себя, что вчера какой-то сумасбродный кочевник в поисках русских лекарей рыскал по всему Кабулу. О, они способны выдумать что-нибудь и еще более экстравагантное, лишь бы поймать на удочку многих простаков в Афганистане…
Глядя на Шнейдера, мирза Давуд лукаво улыбался.
— Вы что, сомневаетесь в этом? — спросил Шнейдер.
— А вы считаете, что это несомненно?
Шнейдер пожал плечами.
— Этот «сумасбродный», господин Шнейдер, только что вышел из моего кабинета. И знаете, мне показалось, что он в здравом уме. И если говорить о справедливости, то мне, медику-афганцу, стыдно было слышать из уст этого юноши, что за двадцать лет жизни в его табор только однажды заглянули врачи, да и те оказались русскими. А сколько английских и американских коллег проходили мимо таких же таборов? Так почему же лишь советские врачи нашли возможным завернуть к несчастным?!
— Клянусь судьбой своей отчизны, я тоже проехал бы мимо! — воскликнул Шнейдер. — Считаю просто неуместным, путешествуя по чужой стране, рыскать по кочевьям. Неужели вы, коллега, столь наивны, что принимаете все это за чистую монету? Сегодня этот подкупленный кочевник будет искать врачей, завтра инженеров, а затем… Впрочем, не будем спорить: время покажет, как вы заблуждаетесь!
— Вы правы, время и было нашим лучшим учителем. Афганцы трижды воевали с англичанами, а с русскими? Мы с ними никогда не воевали! Больше того, русские помогли нам в девятьсот двадцать восьмом году. Вам известно об этом?
— Вы считаете, что они думали тогда о вас, об афганцах?
— А вам кажется, что, спасая мир от гитлеровского нашествия, русские думали только о России? — ответил на вопрос вопросом мирза Давуд. И, заметив замешательство собеседника, тут же перешел на другую тему. — Хорошо, что вы зашли. Нам предстоит провести один консилиум, а может быть, и сложную операцию…
— Да? — насторожился Шнейдер. — Какую, кому и когда?
Мирза Давуд молчал, ощупывая Шнейдера лукавым взглядом.
— А, понимаю, наверное, какое-нибудь знатное лицо? — продолжал допытываться Шнейдер.
— Совсем наоборот, — оборвал его мирза Давуд и коротко рассказал историю Надира и Амаль.
Белобрысые брови немца поднялись. Взяв сигарету со стола Давуда, он закурил. Молча вглядываясь в лицо собеседника и глубоко затягиваясь, он думал: «Какая глупейшая филантропия! Терять время и средства на какую-то нищую девчонку, безвозмездно идти на рискованную операцию…»