— Куда ты, благочестивый? — изумился мулла Башир. — Что с тобой, Саид?
— Саиб, аллах вознаградил меня, наконец, своей милостью: я не в силах вам передать радость моего сердца… Добрые люди, — обратился он, задыхаясь от волнения, ко всем присутствующим в мечети, — знайте, что любовь Надира и Амаль светлей луны, ярче солнца. Она идет от их сердец, от их душ. Так пожелайте же счастья моей дочери! Я благословляю их брак, их священный союз!
Саид был уже далеко, но мулла Башир, охваченный огнем ярости, все еще оцепенело смотрел ему вслед. «Я переломлю твой хребет, хоть ты и араб — потомок Магомета!» — неистовствовал он в душе.
Повернувшись, он поймал на себе растерянные взгляды мюридов и сразу же опомнился.
— Шайтан опутал душу и этого несчастного! — воскликнул он. — Держитесь от него так же, как от одержимого Надира, подальше… — И, воздев руки над головой, он протяжно возгласил: — Пожалеем несчастных, помолимся за них. Да вернет им всевышний разум, да освободит он их душу от когтей шайтана!.. Иллахи! Аминь!
— Иллахи-аминь! — раздался общий возглас.
Злоба распирала грудь муллы Башира до того, что он не мог находиться в мечети. Предчувствие надвигающейся катастрофы не давало ему покоя. «Нет, нельзя допустить любовного союза Амаль и Надира! Дочь Саида должна стать женой Азиз-хана. Только этим браком можно спасти Амаль от пути греха, помешать врачам вмешаться в дела всевышнего, прекратить смущать умы и души мюридов в Лагмане».
И мулла решил завтра же заманить дочь Саида в женскую половину ханского дома и при свидетелях оформить их брак. И путь в Кабул будет для Амаль навсегда отрезан.
А новый «одержимый» решил тем временем пойти к учителю и рассказать ему о своем решении. Саид торопился, почти бежал. Его высокая фигура, точно привидение, неслась по пустынным вечерним улицам. Наконец он очутился у маленького домика с глиняным забором, окруженного густой сетью шиповника. На удары молоточка, что висел на дверях, вышел Наджиб-саиб с фонарем.
— Саиб, — поспешно заговорил садовник, — вам, конечно, неприятно, что я в такой поздний час беспокою вас… Извините меня и, ради аллаха, не сердитесь…
— Что случилось, Саид? Что-нибудь недоброе с Амаль? — перебил его учитель.
— Все расскажу, саиб, решительно все, — ответил Саид.
Учитель освещал тропинку своим фонарем, и длинная тень Саиба пересекала его узкий луч.
— Видите, как я топчу свет вашего фонаря? — задержав шаг, взволнованно заговорил Саид, повернувшись к Наджиб-саибу. — Вот так было до сих пор! Вы указывали мне верную дорогу, а я? Я топтал ее вот так же, как сейчас, не понимал, что истина на вашей стороне.