— Да, сэр. Горд сообщить вам, что президент республики Панама принадлежит к числу моих клиентов. Более приятного во всех смыслах джентльмена встретить трудно.
— А где вы этим занимаетесь?
— Простите, сэр?..
— Он приезжает сюда или вы едете к нему?
Пендель напустил на себя важности.
— Встречи всегда назначаются во дворце, мистер Оснард. Люди идут к президенту, а не он к ним.
— И вы там, как я понимаю, хорошо освоились?
— Это мой третий президент, сэр. Так что кое-какие связи завязаться успели.
— С его лакеями?
— Да, в том числе и с ними.
— Ну а с ним самим? С прессой?
Пендель снова выдержал паузу, как делал всегда, когда ему казалось, что он вступает в противоречие с правилами конфиденциальности.
— Сей государственный муж, сэр, постоянно пребывает под давлением обстоятельств. Он очень одинокий человек, лишенный того, что мы называем простыми человеческими радостями, ради которых стоит жить. Побыть несколько минут наедине со своим портным — для него приятное разнообразие.
— Так вы с ним болтаете, да?
— Я бы предпочел термин «утешительный антракт». Он спрашивает, что говорят о нем мои клиенты. Я отвечаю, не называя никаких имен, разумеется. Иногда, если у него особенно тяжело на сердце, он оказывает мне большую честь и делится сокровенным. У меня репутация человека, умеющего хранить чужие тайны. О чем, несомненно, бдительные советники его информировали. А теперь, сэр, прошу сюда, пожалуйста!
— А как он вас называет?
— С глазу на глаз или в присутствии других?
— Тогда, наверное, Гарри?
— Правильно.
— А вы?
— Я никогда не позволяю себе лишнего, мистер Оснард. Судьба подарила мне шанс, меня пригласили. Но для меня он господин президент — и всегда останется им.
— Ну а Фидель?
Пендель весело рассмеялся. Казалось, он с нетерпением ждал этой возможности — посмеяться от души.
— Видите ли, сэр, в последнее время Команданте действительно полюбил хорошие костюмы, что с его стороны вполне естественно ввиду наступившей полноты. И нет в регионе портного, который бы не отдал все на свете за право пошить ему костюм, что бы там ни думали о нем эти янки. Но он остается верен своему кубинскому портному, что вы, надеюсь, успели с неудовольствием отметить, глядя на него в телевизоре. О господи!.. Ладно, ни слова больше. Наше дело сторона. И если от него позвонят, в «П и Б» всегда с удовольствием ответят.
— Я смотрю, вы тут управляете целой секретной службой.
— Это жестокий мир, мистер Оснард. Самая жесткая конкуренция. И я был бы полным идиотом, если бы не держал ухо востро.
— Само собой. Что ж, вернемся к тропинке, проложенной великим Брейтвейтом.