— Вы его хоть раз навестили? — осведомился Оснард.
— В тюрьме, Энди? А как же. Да, да, конечно, навещал.
— И, должно быть, прочувствовали разницу? Что такое находиться по ту сторону решетки, верно?
Худое изможденное лицо Мики изуродовано побоями, а в глазах отражается ад. Мики в оранжевых бесформенных лохмотьях, ни одному на свете портному не догадаться, что это за костюм был изначально. Свежие красные ссадины на коленях, синяки на запястьях. Закованный в цепи человек должен научиться не дергаться, когда его избивают, но обучение требует времени. Мики, тихо бормочущий: «Господи, Гарри, дай мне руку, я люблю тебя, Гарри, вытащи меня отсюда, помоги!» В ответ на что Пендель шептал: «Послушай меня, Мики, ты должен научиться защищаться, парень, самое главное — никогда не смотри им в глаза». Но ни один из них не слышал другого. Ничего не слышал, кроме «Привет» и «Скоро увидимся».
— Ну и чем же он сейчас занимается? — спросил Оснард таким тоном, точно окончательно потерял интерес к этой теме. Спросил просто из вежливости. — Кроме того, что напивается до чертиков и устраивает скандалы в общественных местах.
— Мики? — спросил Пендель.
— Кто ж еще?
И тут вдруг то же побуждение, которое заставляло Пенделя выставлять на посмешище Дельгадо, заставило его изобразить Абраксаса эдаким героем современности. Если этот Оснард думает, что Мики можно списать со счетов, он глубоко заблуждается. Мики мой друг, мой соратник, мой товарищ по камере. Да, у Мики сломаны пальцы и расплющены яйца. Но Мики сражался с подонками и уголовниками, когда ты еще играл в чехарду со своими чистенькими однокашниками из английской школы.
Пендель осторожно огляделся по сторонам — удостовериться, что их здесь никто не подслушивает. Сидевший за соседним столиком лысый мужчина с пулеобразной головой принимал от метрдотеля большой белый мобильник. Его подавали на подносе, точно чашку с необыкновенно ценным напитком.
— Мики занимается тем же самым, Энди, — еле слышно пробормотал Пендель. — По виду никогда не скажешь, не таков наш Мики. Да и по разговору сроду не догадаешься, так было и раньше, и теперь то же, если вы, конечно, поняли, о чем это я.
Что он делает? Что он такое говорит? Он просто не узнавал себя. Вот идиот, тупица проклятый! Хотел возвысить Мики, выразить свою любовь к нему, превратить его в человека, которым сам всегда хотел быть, — великолепного, светлого, воинственного и отчаянного. И что из этого получилось?..
— И все-таки чем же? Что-то я не совсем понял. Вы говорите загадками.
— Он все еще там.
— Где там?