— Я лежу.
— Значит, не упадешь. В твоей «девятке», Жора, и из твоего «баярда».
— Уже серьезно, Александр Иванович. Не блатарская показуха, а наглый вызов. Они нас не боятся.
— Они показывают нам, что не боятся, — поправил его Смирнов. — Это несколько другое. Но вызов, это точно. Мысли есть?
— Со временем будут.
— Ну тогда будь здоров.
В трубке забибикало. Дед отключился.
Сырцов совсем уже сознательно глянул на часы. Выходит, проспал он ровно тринадцать часов. В этой роскошной кровати.
А в роскошную кровать на загородной вилле поп-звезды он попал вчера потому, что вышеупомянутую поп-звезду взял за пищик. А взял за пищик поп-звезду потому, что Дед велел отрубиться от всех его, Сырцова, любимых московских точек. И от собственной квартиры в том числе.
С матерью-игуменьей попсового монастыря, Анной, связывали его разнообразные отношения. И перепихнулись пару раз, и кусали друг друга неоднократно, и всерьез угрожали по очереди — она ему, он ей, — и обыгрывали друг друга в сложных жизненных ситуациях. Приятельство, так сказать, при котором невозможно отказать незадачливому сыщику в крыше над головой. Не отказала, а даже апартаменты отвела в особом крыле.
При апартаменте, как положено, чудо-ванная комната. Сырцов восхищенно крякнул, увидев все то, что разложено и развешано в этом пункте обмыва. Все для мужичка: бритвенный прибор «жилет», одеколон, дезодорант, шорты, маечка и даже нераспечатанный пакет с исподним. Постаралась хозяйка.
Сырцов побрился и ступил в трехметровую ванну. Валяться в ней он не собирался: теплая водичка расслабляет и соображение отключается. Он встал под атакующий душик.
Острые струи больно щипали полупроснувшееся тело, щипали и долбили: не спи, не ленись, думай, думай! Для начала не подумал — вспомнил. Вспомнил и скрипнул зубами. Дед тогда сказал, чтобы он приглядывал за Аркадием Колтуновым. Он и приглядывал. Но больно лакомый кусок сыра ему подложили. Что кусок этот — в мышеловке, он понял слишком поздно. Ненужный азарт — прямая дорога к непрофессионализму. Но уж больно соблазнительно: Аркадий Колтунов в сопровождении трех охранных амбалов, судя по многочисленным заграничным фенькам, для спортивного отдыха отправлялся в длительную загородную поездку. В хвост ему, в хвост! Вот тебе и хвост. Где-то на восьмидесятых километрах вдруг — прокол. Хоть тогда бы трёхнуться: не гвоздевая ли полоса ему положена? Нет, без опаски, как лох, выбрался из «девятки» посмотреть что и как. И схлопотал по кочану.
Спокойнее, Сырцов, спокойнее. Что еще помнится, кроме желто-оранжевого пламени, рвущегося вверх и в стороны, как знамя на ветру? Когда, в полусознании, стал готовиться к тому, чтобы не умереть? Обрыв. Над обрывом его перетаскивают из автомобиля в автомобиль. Потом опять непродолжительная отключка после удара. Вновь голоса. Какие голоса, о чем говорили? Стоп! Вдруг выкатился из русской народной сказки колобок. Колобок — так шантрапа обращалась к главному. Раз так можно к главному обращаться, значит, не дразнилка это, не насмешливое прозвище, а кличка, кликуха. Один из тех, кто его в автомобиль понес — Белек. Но Белек не в счет. Шелупонь. Но куда же катится Колобок?