Темнел длинный дровяной сарай. До школы далеко, а ближайший дом стоит боком. Ори — никто не увидит. «Если бы я был он, я бы ждал у сарая», — прикинул Шурка. Зря подумал: почувствовал, как Бобкины пальцы сжались в его руке.
— Ты что, Бобка?
Тот вовсе остановился.
— Идем.
— Боюсь я его.
— Брось.
— Чего Бурмистрову от нас надо? Чего он прицепился?
Хороший вопрос.
— Как собаку боюсь, — признался Бобка. — Бешеную.
— Да ну. Чего собак бояться? Их припугни, они и удерут.
Он вспомнил черные искорки, метавшиеся на донышке глаз.
— Собаки, Бобка, от страха бросаются.
Но почувствовал, как встали дыбом волоски на руках. От сарая отделяли считанные шаги.
Сарай, однако, только глянул на них подслеповатым окошком и тихо пропустил мимо.
«Тогда, наверное, у забора», — решил Шурка. Это было последнее пригодное для драки место. В его, по крайней мере, понимании. Свернули.
У забора маячила фигура.
Цвели сизые, желтые, малиновые пятна. Выглядело даже нарядно — если отвлечься от того факта, что пятна на лице. Кудрявые волосы, как всегда, аккуратно расчесаны: ниточка пробора.
Вовка поднял ладонь:
— Салют! Как вам грим? Пробуюсь на роль человека-баклажана. Вживаюсь в образ по системе Станиславского.
Было ясно, что и ему не по себе. Но голос веселый, нахальный. Шурка проникся к нему уважением.
Дальше пошли втроем. Так же молча.
Здание школы показалось за ветками.
Из всех подходящих для засады мест Бурмистров и его свита не выбрали ни одно. Оставались неподходящие. Все трое ждали нападения в любой момент.
На топот тоже обернулись все трое — одновременно.
— Ой, ой, ой, — задыхалась Верочка.
«Никогда не видел, чтобы Верочка бегала», — удивился Шурка. Она и по школьным коридорам ходила бочком.
— Что скажу!.. Слушайте!
Но продолжала пыхтеть и отдуваться.
— Вы сдаете нормы ГТО, Вера? — поинтересовался Вовка. — Похвально.
Верочка посмотрела на него овечьим взглядом. Юмора она не понимала. Ни черного, ни белого, ни серо-буро-малинового в крапинку.
Перевела дух и выпалила, ликуя:
— Бурмистров пропал!
— Куда? — изумился Бобка.
— Зачем ему это понадобилось? — тут же нашелся Вовка. Но и на его лице Шурка видел замешательство.
— Представляете? — ликовала Верочка. — Он…
Не известно, знакома ли она была с системой Станиславского, но пауза оказалась впечатляющей. Хотелось треснуть Верочку по голове, чтобы скорее выскочили слова.
— …Сбежал на фронт!
Бобка, Шурка, Вовка посмотрели друг на друга, но ни один не нашел ответа на лице другого. А после — на Верочку. Та не привыкла, что на нее смотрят мальчики, начала медленно краснеть. Из-под воротника, шеей, щеками, ушами. Последним заполыхал лоб.