Почерк у Сандалика был корявый, но старательный, а письмо короткое. Санька поздравлял с Новым годом, сообщал, что читал мой рассказ в «Пионере», когда осенью болел бронхитом; что Тарасик научился ходить, стал очень серьезный и совсем неревучий. И что он, Санька, закончил вторую четверть с двумя тройками — по русскому и по математике, но во втором полугодии он подтянется…
Я в ответ послал Саньке свою книжку про ковер-самолет и про храброго мальчишку-летчика. Через месяц Санька написал, что книжка ему понравилась, а мама, папа, Люся, Гриша и Тарасик передают мне привет.
На этом наша переписка заглохла. Но я не обижался. Я сам не очень-то люблю писать письма, что же требовать от других…
В сентябре я снова приехал в Севастополь и через день отправился в школу, где учился Сандалик (теперь-то я знал ее номер).
Только что кончились занятия, ребята разбегались со школьного двора, и я спросил, нет ли здесь кого-нибудь, кто знает пятиклассника Дальченко.
Оказалось, что его знает высокая круглолицая девочка.
— Он со мной на одной парте сидел…
— А сейчас что? Сбежал от тебя? — улыбнулся я.
— Он от нас уехал, — объяснила девочка. И вздохнула.
— Куда уехал? — расстроился я.
— Говорят, в прежнюю свою школу вернулся.
Вот оно что! Это меняло дело. В той школе у меня было множество знакомых. В прошлом году там закончил восьмой класс Алька Вихрев, а сейчас учился в пятом его брат Юрос.
Юроса я отыскал на школьном дворе. Он был занят увлекательнейшим делом: вместе с другими мальчишками караулил девочек и обстреливал их кожурой от каштанов. Девчонки визжали, но довольно бойко "отстреливались".
Увидев меня, Юрос радостно завопил и, не стесняясь, повис у меня на шее, хотя мы виделись совсем недавно, утром.
— Саня Дальченко в вашем классе учится? — остановил я его восторги.
— Кто? — он заморгал. — А, Сандалик… Не! Он в пятом «Б». А что?
— Ты его знаешь?
— М-м… — Юрос вздернул острые плечи. — Вообще-то да. Маленько…
— Найди и приведи.
— Зачем? — ревниво спросил Юрос.
— Дело есть. Двигай.
Юрос опять пожал плечами, неторопливо отправился в школу и буквально через две минуты молча доставил Сандалика.
Сандалик увидел меня, заморгал, потом улыбнулся. Пробормотал:
— Здрасте…
Он, кажется, ничуть не подрос и вообще был в точности такой же, как при прошлогодней встрече. Только загар стал, по-моему, еще сильнее, а волосы еще больше выгорели.
— Ну вот и опять встретились, — бодро проговорил я. — Как живешь, Сандалик?
— Хорошо… Все в порядке, — сказал он и опустил глаза. И закачал сумкой, которую держал за ремень (вот что, пожалуй, было у него нового: вместо прежнего ранца — синяя спортивная сумка с нашивкой в виде футбольного мяча; видимо, пятиклассникам носить ранец уже несолидно).