В Киеве погром вспыхнул после демонстрации, на которой отмечали победу и одновременно бранили царя за попытку запудрить народу мозги своим манифестом. Толпа бросилась к тюрьме, освободила политзаключенных, надругалась над памятником Николаю I перед университетом св. Владимира, сбила с фасада здания символы Романовых, порвала триколоры и заменила их красными флагами. И даже требовала повесить Николая II. Консервативная публика приписала этот бунт еврейским козням. Следующей ночью сезонные рабочие, православные фанатики и откровенные уголовники, образовав банды, начали погром. Избивая евреев, они кричали: “Вот тебе свобода, вот тебе конституция и революция, вот тебе царские портреты и корона”. Лишили жизни 27 человек, ранили около трехсот, разграбили до 1800 помещений, где жили либо трудились жертвы. Из 28 магазинов Крещатика, принадлежавших евреям, уцелел только один.
Шолом-Алейхем, знаменитый писатель, оказался свидетелем киевских событий, после чего уехал в Нью-Йорк. Предчувствие погрома стало лейтмотивом его последнего рассказа о Тевье-молочнике. Присутствует оно и в текстах, на которых основан классический бродвейский мюзикл “Скрипач на крыше”. И там и там полицейский урядник относится к евреям тепло. В то же время многие служители закона принимали сторону погромщиков, даже науськивали их — как и в украинской столице в 1905 году. Власти положили конец бесчинствам только через двое суток.
Киевская трагедия служит ярким примером того, что творилось в других крупных городах Украины. К насилию прибегали главным образом чернорабочие, мигранты из бедной российской деревни и украинцы из пригородных сел. Эксплуатировали их чиновники, фабриканты, купцы, а в евреях они видели конкурентов и в то же время легкую и “законную” добычу. Злодеяния против них свидетельствовали о преданности православию, самодержавию и народности, доказывали подлинную русскость. Для уголовщины это было золотое время.
Хотя погромная толпа ставила знак равенства между революцией и еврейством, демонстрации с поддержкой манифеста 17 октября или осуждением его за половинчатость устраивали активисты множества политических партий — отнюдь не только еврейских. Большевики, радикальное крыло РСДРП, выступали катализатором рабочих демонстраций и забастовок. Манифест они отвергали и стремились к свержению императора путем всероссийской стачки и восстания. Собственную пропаганду развернули меньшевики — еще одно крыло РСДРП, которому претили диктаторские замашки Ленина. Весьма активно действовала российская партия социалистов-революционеров. Еще до революции возникли ее ячейки в Харькове, Житомире, Чернигове и других городах Украины. К социал-демократам (и большевикам, и меньшевикам) примкнули сотни евреев, но были у них и свои партии. В 1905 году одним из самых активных оказался Бунд (Всеобщий еврейский рабочий союз), социалистическое объединение, что представляло и ремесленников.