В начале Великой войны перспективы национально-освободительных движений оставались так же туманны, как до 1914 года. Миллионы сплотились вокруг престолов в порыве верноподданнических эмоций. Российские власти не преминули поставить эти чувства на службу русификации и дополнительно закрутить гайки. На украинофильские организации часто лепили ярлык “мазепинцев” — гетман не давал покоя царям даже через два столетия. Также в них подозревали потенциальное орудие Габсбургов. Как бы украинские активисты ни клялись в преданности Романовым, чиновники закрывали общества “Просвіта” и другие организации, а также все еще выходившие периодические издания — например, ежедневную газету “Рада”, последнее напоминание о вольном воздухе революции 1905–1907 годов. Тех интеллигентов по обе стороны Збруча, которые надеялись на автономию Украины в составе России после победы над Австро-Венгрией, постигло жестокое разочарование. Украинские либералы объявили нейтралитет, не желая воевать ни за ту, ни за другую империю. Радикалы левого толка сделали ставку на поражение Николая II и с надеждой смотрели на Франца-Иосифа.
Война началась блестящими победами российской армии на Юго-Западном фронте, в Галиции и Буковине. На Северо-Западном она вторглась в Пруссию. В начале сентября был взят Львов, а к концу 1914 года россияне овладели перевалами в Карпатах, выдавливая противника в Закарпатье. Теперь солоно пришлось украинским организациям и на правом берегу Збруча. Оккупация большей части Галичины и Буковины длилась до мая 1915 года. Ее вполне хватило, чтоб австрийские украинцы поняли, что им готовят чиновники Романовых. Новые власти провозгласили объединение “подъяремной Руси” и Руси Великой. Значительно возросло влияние галицких москвофилов, которых до войны оттеснили было на задний план. Преподавание в школах с украинского перевели на русский. Немецкий и ашкеназский Лемберг, польский Львув, украинский Львив становился русским Львовом.
Впрочем, многие московофилы не дождались оккупационных войск и пострадали за симпатии к противнику Габсбургов уже в начале войны. 4 сентября 1914 года первые арестанты такого рода прибыли в лагерь Талергоф — в чистое поле неподалеку от Граца в Штирии. Вскоре туда стали массово свозить русофилов и членов их семей. Там очутилось немало интеллигентов — священников, преподавателей, вообще образованных людей, — но еще больше простого народа. За годы войны около 20 тысяч человек бросили в печально известный в Европе концлагерь. От голода и болезней умер по меньшей мере каждый седьмой. Сегодня только название дороги возле аэропорта Граца — Лагерштрассе — напоминает о трагедии галицких и буковинских русофилов. Заключали их и в крепость Терезиенштадт (Терезин) в нынешней Чехии, где содержался и Гаврило Принцип. Он умер в застенке от туберкулеза весной 1918 года — до конца начатой его руками войны оставалось немногим более полугода. В Канаде власти интернировали 4 тысячи украинцев и еще 80 тысячам велели регулярно отмечаться в полиции, посчитав их “иностранцами вражеской национальности”. По национальности их записали в австрийцы, ведь они приехали из Австро-Венгрии.