Постановление положило конец украинизации населенных этническими украинцами районов Северного Кавказа и других частей РСФСР (вплоть до Приморья). Облегчило оно и приглушение такой политики в УССР, и репрессии против ее сторонников. Тысячи партийных функционеров уволили, а то и бросили за решетку. Мыкола Скрыпник покончил с собой — шесть лет занимая пост наркома просвещения, он был главным украинизатором республики. Кремль винил националистов в том, что из подполья и из-за границы они подбивали мужика прятать зерно и саботировать таким образом индустриализацию и коллективизацию. Атака на украинского крестьянина шла одновременно с атакой на национальную культуру. Когда ЦК и СНК СССР приняли процитированное выше постановление, республику уже охватил массовый голод. Причиной его стала не только политика Сталина в отношении села и партийных кадров УССР, но и сдвиги в той сфере, которая напрямую сельского хозяйства не касалась. Сопротивление конфискациям зерна теперь объявили буржуазным национализмом. Идеологического врага можно было не жалеть.
В конце того же 1932 года на Украину командировали Молотова, главу советского правительства, а вслед за ним — Кагановича. Они любыми средствами добивались выполнения заведомо нереальных планов хлебозаготовок. Украинские коммунисты, на которых наседали не только вожди из центра, но и ГПУ, выжимали что могли из голодавших крестьян. Те села, что так и не справились с заданием, заносили на “черные доски” — блокировали подвоз товаров первой необходимости, вроде спичек и керосина, и отбирали у жителей не только все зерно, но и скот, и все, что годилось в пищу. Зимой наверх снова стали докладывать о волне голодных смертей. К марту 1933 года смертность от голода стала массовой. Партийное начальство в тревоге бомбардировало Харьков и Москву просьбами о помощи. Крестьянам помогли, но слишком поздно и слишком мало — катастрофу было уже не остановить. Наивысшая смертность пришлась на позднюю весну и начало лета 1933 года, когда запасы были совершенно истощены. Многие погибли от того, что ели траву и незрелые овощи, — ослабленный длительным голодом организм не мог справиться с такой грубой пищей.
Особенно пострадали лесостепные Киевская и Харьковская области, по которым голод ударил еще весной 1932 года. Полумертвые крестьяне не сумели должным образом засеять поля, и низкий урожай яровых стал для них смертным приговором. К концу 1933 года каждая из двух областей потеряла до миллиона жителей. Житница украинского юга, Одесская и Днепропетровская области, — свыше 300 тысяч. Промышленный Донбасс голод задел несколько меньше — за 1933 год там умерло менее 200 тысяч человек. Степные районы относительно легко пережили первую половину 1932 года, поэтому число жертв большого голода там невелико на фоне лесостепных. К тому же в самые тяжелые времена люди могли спастись на заводах и стройках в Запорожье, Кривом Роге и городах Донбасса. А когда весной 1933 года Кремль озаботился продовольственной помощью, ее направляли главным образом в степную, а не Центральную Украину. Сталину требовалось новое зерно, и поэтому следовало сохранить тех крестьян, что производили больше всего хлеба. На гибель других можно было закрыть глаза. Всего голод на Украине унес около 4 миллионов жизней. Таким образом, с 1932 по 1934 год в УССР по этой причине умер каждый восьмой.