Голод преобразил советскую Украину. Сталин удержал ее под пятой, вычистив из партийного и государственного аппарата тех, кому совесть не позволяла отбирать у голодных последнее и уничтожать собственный народ. Из пятисот с лишним секретарей райкомов КП(б)У больше половины были уволены к лету 1933 года, многие — арестованы и сосланы. Остальные доказали делом, что готовы слепо придерживаться генеральной линии. Их в Кремле ценили (до поры до времени). Вывели таким чудовищным образом и новое, социалистическое крестьянство. Народ, пережив голодные годы, усвоил: хочешь жить — тяни колхозную лямку. Налоги с колхозников взимали по сравнению с единоличниками невысокие, а продовольственную помощь весной 1933 года давали только им. Власти достигли коллективизации почти всех крестьянских хозяйств, и это кардинальным образом изменило экономический, общественный и политический ландшафт украинского села.
Был ли Великий голод (Голодомор по-украински) преднамеренным геноцидом жителей Украины? В ноябре 2006 года Верховная Рада оценила его именно так. Постановления такого рода приняли органы законодательной и исполнительной власти ряда государств мира. Российское правительство в ответ развернуло международную пиар-кампанию в опровержение такой точки зрения. О характере голода на Украине до сих пор дискутируют ученые, им до сих пор спекулируют политики. Прежде всего речь идет о применимости термина “геноцид”. Но вокруг фактической картины голода 1932–1933 годов и ее интерпретации понемногу возникает общий консенсус. Большинство исследователей согласны в том, что причиной голода служила политика властей. И что голод, который поразил также Северный Кавказ, Нижнее Поволжье и Казахстан, только в УССР стал следствием мер с явной этнической направленностью. Именно в 1932 году Сталин решил провести чистку кадров КП(б)У и начать свертывание украинизации. Эта катастрофа глубоко травмировала украинское общество и надолго подорвала его волю к сопротивлению режиму.
Сталин сделал искусственный голод методом превращения Украины в “образцовую республику”, как он выразился в письме Кагановичу. Превращение вполне автономной и подчас строптивой республики в обычную провинцию советской империи завершилось с переводом столицы из Харькова в Киев, чьей интеллигенции, изнуренной репрессиями, большевики могли уже не опасаться.
Как и хотел кремлевский диктатор, Украинская ССР представала теперь эталоном социальной и культурной революции. К концу 1930-х годов промышленное производство Украины в восемь раз превышало уровень 1913 года, то есть росло почти так же стремительно, как в РСФСР. Коллективизация сельского хозяйства была полной, охватив, по данным статистики, 98 % дворов и 99,9 % пахотных земель. Проблема заключалась в том, что за поразительными успехами на бумаге крылся фактический упадок земледелия. В 1940 году Украина дала 26,4 миллиона тонн зерна — то есть лишь на 3,3 миллиона больше, чем до Первой мировой войны (рост менее чем на 13 %). Село, обескровленное катастрофой Голодомора и коллективизации, не поспевало за стремительно растущим промышленным городом. За скачок радикальной модернизации Украина заплатила страшную цену. Население УССР в 1926 году составляло 29 миллионов человек, в 1937-м — 28 миллионов и только, по данным переписи, в начале 1939 года достигло почти 31 миллиона.