Брестская уния и рост казачества привели к передвижению на юг и на восток двух ключевых цивилизационных фронтиров Украины: христианско-мусульманского и римско-византийского. Это, в свою очередь, повлекло за собой коренные перемены в экономической, социальной и культурной жизни. По тем же причинам Киев вновь оказался в гуще событий — впервые со времени монгольского нашествия в середине XIII века. Через четыреста лет после разграбления Батыем древняя столица Руси стала очагом православного ренессанса, то есть усилий духовенства на пространстве от Средиземного до Белого морей догнать западный мир с его Реформацией и Контрреформацией, пройти тот же путь обновления и совершенствования.
Возрождение Киева как религиозного и культурного центра мы наблюдаем уже в начале XVII столетия, когда в городе обосновались православные интеллектуалы из Галичины. Там комфортнее было исповедовать ненавистную королю веру, трудиться на ниве просвещения — в западных епархиях принуждение к унии, поддерживаемое из Варшавы, становилось все тягостнее. Большим успехом православных было сохранение за ними, несмотря на постановления собора в Бресте, Киево-Печерской лавры — богатейшей обители на востоке Речи Посполитой. В 1615 году архимандрит Елисей Плетенецкий перенес в Киев печатный станок, когда-то принадлежавший Гедеону Балабану. Из Галичины прибыла не только типография, но и писатели, корректоры и наборщики, которые образовали новый интеллектуальный кружок под началом Плетенецкого. В том же году в Киеве создали православное братство, при котором открыли школу, по примеру львовского. Школа с годами станет коллегией европейского типа, а типография до смерти архимандрита в 1624 году успеет выпустить одиннадцать книг. За эти годы Киев опередит Острог и Вильно в деле издания православной литературы.
С конца XVI века земли к югу от древней столицы фактически превратились в казацкую вотчину, и это помогло Киеву вернуть себе статус религиозного, образовательного и культурного центра — твердыни тех, кто боролся против ополячивания и окатоличивания. Казаки приложили руку к ренессансу на Днепре с двух сторон. Во-первых, благодаря им ослабла угроза татарских набегов. Теперь мирным людям стало легче жить и работать в Киеве, да и на полях вокруг него тоже: монастырские владения давали прибыль, за счет которой содержали школу и типографию. Во-вторых, когда из Варшавы пытались дотянуться и до этой цитадели православия, монахам из Галичины не было нужды бежать еще дальше, их нашлось кому защитить. В 1610 году гетман Тискиневич письменно предсказал будущее эмиссара митрополита Ипатия Потея, который должен был обращать киевских “схизматиков” в унию: “Дозволили есьмо… яко пса убити”. Восемь лет спустя казаки утопили его в Днепре — это не были пустые угрозы. Православные епископы, апологеты степного воинства в то время, писали в “Протестации”, трактате, который, кроме прочего, оправдывал их союз с казачеством: “Co inszy narodowy słowie y dyskursy walczą, to kozacy rzeczą samą odprawują”