– Может, Рихтер и придумал, как лишить Реза-хана алиби.
– Как?
– Вот ты не знаешь, а девушки все знают. Он мог, допустим, назначить ему свидание и не явиться.
– Вряд ли. Они даже не были знакомы.
– И что с того? На месте Рихтера я бы непременно так и сделала. Послала бы записку, но не от своего имени, чтобы он потом не выдал меня, а от чьего-нибудь чужого. Тех же людей Кучек-хана, например. Надо спросить Реза-хана.
– Ага. Если я когда-нибудь получу записку от Кучек-хана, буду знать, кто ее писал на самом деле. Нет, Реза-хана спрашивать не стоит. Если это так и было, из-за Денстервиля он не мог в этом признаться. Британский генерал был его основной поддержкой. Сертип не мог при нем подтвердить, что готов был тайком встречаться с представителем большевиков или с людьми Кучек-хана.
– Но если бы Стефанополус был заодно с Рихтером, он должен был подложить орден Реза-хану, а он подложил тебе. Почему?
– Потому что планы Рихтера не осуществились. Первое непредвиденное осложнение – Туров ранил Карла. Стефанополус провел всю ночь, пестуя рану. Он же предоставил Рихтеру алиби. Все последующие дни Стефанополусу пришлось ухаживать за Карлом, и я думаю, их отношения портились с каждым днем.
– Почему?
– Вот представь: Рихтер шантажирует и запугивает Стефанополуса, но Стефанополус все меньше его опасается, поскольку Рихтер теперь уже сам раненый, скрывающийся убийца, вне закона.
– Когда же ты все понял?
– К сожалению, слишком поздно, хотя с самого начала многое указывало именно на него. Даже когда Наиб Мансур, торговец оружием, признался, что продал берданку Рихтеру, я не знал, как объяснить тот факт, что и Стефанополус, и Реза-хан – оба уверяли меня, что на следующий день Рихтер был цел и здоров. На похоронах я был расстроен, говорил со многими людьми, думал о Турове, переживал, что мы с тобой поссорились. – За это признание он тут же был вознагражден сиянием глаз и улыбкой. – Вот-вот! Когда Стефанополус поймал один такой твой взгляд, он догадался, кому отдано твое сердце.
Елена только равнодушно откинулась на спинку кушетки и скрестила умопомрачительные ноги в щиколотках.
– Я смотрела на тебя? Да в тот момент я о тебе даже и не думала! Я думала только о Турове! Это ты подошел ко мне и молил не оставлять своей дружбой.
– Само собой, я подошел, из одной вежливости, конечно. Но Стефанополус уже понял, что ты потеряна для него навеки. Страсть и ревность победили в нем все остальные соображения. А Рихтера к этому моменту он и вовсе перестал бояться. Поэтому вместо того, чтобы подкинуть орден Реза-хану и тем самым сделать вину сертипа очевидной и доказанной, Стефанополус улучил момент и засунул его мне в карман.