Ее вид еще раз подтвердил мою теорию. Соболева оказалась особой невзрачной: среднего росточка, волосы аккуратно заправлены под хирургический беретик, над хирургической маской на пол-лица моргали два детских серых глаза. Мне, уже начавшему привыкать к обильному макияжу Самиры, не подведенные глаза Соболевой показались беззащитно обнаженными.
Первый пациент.
– Доктор Соболефф, будьте добры, поставьте музыку. Там, на полке, диски. – Я кивнул и поднял уже стерильные руки.
Неожиданно она ответила на чистейшем русском:
– А какой из дисков поставить? Здесь несколько?
Я тоже охотно перешел на русский:
– Поищите там «Светлый праздник» Римского-Корсакова.
Стараюсь использовать любую возможность говорить по-русски, если речь не идет о происходящем на операционном столе. То, что анестезиолог и медсестры не понимали наш с Соболевой разговор, меня не волновало. Хирург в своей операционной – бог и царь, и у каждого из нас свои причуды и заскоки. Мой заскок еще весьма безобидный – шлифовать свой русский. Втайне я гордился тем, что никогда не вставлял в русскую речь английские слова, и, несмотря на то что был эмигрантом в четвертом поколении, говорил по-русски так, что даже в России никто ни разу не заподозрил, что я родился и вырос в Штатах.
– Нашла. Я тоже эту увертюру люблю.
Операционную заполнили звуки пасхального песнопения.
Операция была легкая, рутинная. Я разрезал кожу, затем слой жира и поперечную фасцию.
– Вы откуда к нам пришли?
– Из МГМУ, Московского медицинского.
Я поднял голову. Да, я ожидал, что она назовет Оксфорд или лондонский Имперский колледж.
– Вы что, попали в «Рейган» прямо из московского института?
До сих пор я никогда не сталкивался со свежими выпускниками российских медвузов. У Соболевой взметнулись и сошлись домиком бровки, как будто мое удивление ей было непонятно. Она склонила голову к плечу.
– Я сдала все экзамены, послала заявление, резюме, рекомендательные письма, результаты экзаменов. Меня пригласили на собеседование, а потом я попала в эту ординатуру по распределению. – Сказала так буднично, словно такое случалось с каждым желающим.
Я рассек брюшину.
– А откуда у вас такой отличный британский английский?
– Из школы. У учительницы был такой акцент.
В медицинский центр UCLA имени Рейгана, который все называют просто «Рейган», мечтают попасть лучшие выпускники американских медшкол. Как же надо сдать экзамены, чтобы на это место приняли иностранного врача? Придется понаблюдать, что она знает и умеет. В своей операционной я коновалов к больному не подпущу, мне судебный иск не нужен. Уж лучше пусть музыку ставит и разрезы зашивает.