Констебль повернулся ко мне.
— Это ваши деньги? — спросил он.
— Похоже на то. — Мне хватило ума проявить некоторую сдержанность. — Сегодня утром в спальне моего гостиничного номера у меня лежала пачка в сто фунтов. В три часа пополудни я поднялся наверх и заметил, как этот человек выходит из моего номера. Я сразу проверил ящик, где лежали деньги, и обнаружил пропажу. И теперь могу с уверенностью обвинить в краже его.
— С уверенностью?
— Да.
— Что ж, все ясно. — Констебль обратился к Роджерсу. — В таком случае я вынужден буду задержать вас, — сказал он.
Старик не вымолвил ни слова с того момента, когда я выдвинул против него свое нелепое обвинение. И, к моему изумлению, продолжал молчать и сейчас. Он лишь пристально смотрел на меня с таким выражением лица, какое мне трудно даже описать. Это было не столько удивление, сколько мучительное раздумье над трудной задачей. Складывалось впечатление, что он пытается ответить сам себе на какой-то сложный вопрос по моему поводу.
Полисмен заговорил со своим коллегой, а я успел за это короткое время встать как можно ближе к старому обувщику. Просто невыносимо было видеть, какие чувства он сейчас испытывает ко мне.
— Все в порядке, — прошептал я. — Биф заверил меня, что все будет хорошо. Вот только речь идет в буквальном смысле о жизни или смерти какого-то человека.
Услышав мою реплику, Роджерс сразу же отвел взгляд от меня, а озлобленным тоном обратился к полицейским. Казалось, моя короткая фраза, призванная успокоить старика, возымела совершенно противоположный эффект. Он устроил настоящий и очень бурный скандал. Обвинения совершенно надуманные, заявил он. Меня он называл мошенником и подставным лицом. Он — уважаемый коммерсант с многолетним опытом, а сейчас отправляется в давно заслуженный отпуск. Это просто возмутительно, что его задерживают подобным образом. И полицейский, и я сам понесем наказание за свое недопустимое поведение.
Никогда прежде не испытывал я большего уважения и благодарности по отношению к полиции, действовавшей, как всегда, с немногословным упорством. Констебль принял решение задержать Роджерса и действительно сделал это, не слушая возражений. Сложилось впечатление, что он окончательно убедился в виновности Роджерса при виде гнева старика.
— Пройдемте со мной, — сказал он с неприязнью, и я пронаблюдал, как старого обувщика быстро взяли под руки и куда-то увели.
Биф дожидался меня в превосходном настроении, получив, похоже, величайшее удовольствие от разыгравшейся сцены.
— Вы были великолепны! — в возбуждении воскликнул он, хлопнув меня по плечу с несколько излишней силой. — Вам надо бы податься в актеры с такими-то талантами! Как вы набросились на него! Никогда не забуду! — Он рассмеялся. — И обвинения выдвинули как положено. А уж я-то чуть не подавился от смеха, когда его сцапала полиция!