– А теперь, – отец Марк посмотрел на Веронова, – выступит отец Аркадий, который привез нам поклон из Торжка от благочинного отца Николая. О чем будет ваше выступление, отец Аркадий?
Веронов почувствовал, как счастливо остановилось сердце. Воздух вокруг стал прозрачней, икона Богоматери засияла, как радуга, четки в руках сидящего напротив священника казались самоцветами, крест на груди тучного иерея полыхнул таинственным златом. Приближалась желанная секунда, приближался восхитительный миг, когда он рассечет оболочку тленного мира, и огромные безымянные силы, закупоренные в тесный плен омертвелого бытия, рванут на волю, хлынут бушующим потоком, и он станет пить, захлебываться, насыщаться несказанной сладостью освобожденного мира.
– Ваше преосвященство, – он поклонился иерарху, – достопочтенные отцы, – он обвел глазами восседавший за столом клир, – я служу в Торжке. У нас в городе стоит вертолетная часть. И много соборов. Половина из них восстановлена, и в них происходит служба. Другие подлежат реставрации. И мне приходится от наших горожан слышать: «Зачем восстанавливать храмы? Лучше строить на эти деньги боевые вертолеты». И я отвечаю: «Армия, вертолеты, корабли, танки защищают Россию вдоль ее земных границ. А алтари и молящиеся у алтарей священники защищают небесные границы России, чтобы злые силы, сатанинские духи не проникли к нам. Их отражает молитва. Каждый молящийся священник или монах – это воин Христов, отбивающий от наших границ сатанинские полчища».
Его слушали благосклонно. Иерарх поправил на груди панагию. Отец Марк одобрительно кивнул.
– И я говорю моим прихожанам на проповеди: «Зачем вы идете в эту безбожную церковь, где вместо Бога деньги, вместо веры блуд? Попы, раскормленные коты, торгуют верой, они – содомиты, стяжатели. Это не церковь Христа, а церковь сатаны. Не храм Богородицы, а вертеп Дьявородицы. Под рясами попов козлиная шерсть, под клобуками – рога, и весь клир – пахнущие серой и фосфором козлища!»
Веронов с блеянием вскочил на стул. Вспрыгнул на стол. Расстегнул крючки на рясе, сволакивая ее с себя. Голый, в одних плавках, затанцевал на столе, набросив на лицо отвратительную козлиную маску. На его теле синей краской была нарисована змея, обвивающая колонну. Он играл, крутил животом, и змея извивалась. Он видел обомлевшие лица священников, выпученные глаза иерарха, задравшего холеную бороду, отца Марка с открытым ртом, осеняющего себя крестным знамением.
Веронов с ликующим криком, с пронзительным клекотом проваливался в черную бездну, испытывая несравненное наслаждение, дивную вспышку в паху. Приближался из мрака сверкающий бриллиант, и он желал слиться с ним, стать этим волшебным бриллиантом. Не долетев до чудесного света, остановился в падении. Бесшумно вознесся ввысь.