Евсей заплатив пошлину на въезд, не прекращал ворчать до самого постоялого двора. Лиходеев краем уха слушал стенания добродушного, но прижимистого купчины.
– Расценки у них здесь высоченные. Адово семя, за одиннадцать саней три монеты белью изъяли. Креста на них нет!
– Эт точно, – поддакнул Егор. – В Ярилином погосте церкви нет, а капище вон оно. Отсюда и в темноте видно.
Постоялый двор раскинулся на одной из улиц возле посадской стены. Харчевня с гостиницей на втором этаже. За крепкими тесовыми воротами, открытыми по причине раннего времени настежь, по центру высилась двухэтажная изба, поражая широкими размерами. Снег на огромном подворье убран и ровными сугробами возвышался по окраинам очищенного пространства для саней приезжих. Сразу чувствовалась крепкая рука хозяина. Справа от избы помещался хлев с хрюкающей и мычащей живностью. Судя по тому, что смрадом оттуда не несло, за животными был пригляд. Перед хлевом коновязь с яслями и выдолбленным бревном для водопоя, это для тех, кто заехал перекусить. Рядом ясли для лошадей постояльцев. Распорядитель, отрок лет тринадцати, увидав количество подъехавших саней, обрадовано командовал постановкой их на свободном пятачке слева от ворот, распинался ломавшимся голосом, убеждая Евсея:
– Не боись, гость торговый, за санями и товаром у нас пригляд особый. Вона Тишило с Аргуном на ночь ставать в охорону готовятся.
Палец малого указал на двух увальней с дубинами в руках, видимо только что вышедших из тепла на мороз и еще не запахнувших полы длинных кожухов. Мужики молодые, широкие лица еще не успели зарасти окладистыми бородами. Купец настроив свой персонал на необходимость ухода за лошадьми, уже дистанцировался от случайного попутчика, коим являлся Лиходеев. Оно и к лучшему, пора идти своим шляхом.
Навстречу Егору выбежал разбитной парняга, на ходу поправляющий запачканную чем-то съестным рубаху.
– Ночевать у нас желаете?
К неопрятному виду половых в таких заведениях Лиходеев притерпелся, все-таки не ресторан «Славянский базар» в Москве. К тому же и Москва сейчас, мелкое городище, затерянное в лесной глуши. Скривил губы.
– Гляну, пожалуй, сначала.
– Милости просим.
Юнец дело знал и то, что перед ним смерд, ничего не значило. Открыл дверь, державшуюся на ременных петлях, пропуская Егора вперед.
Внутри было опрятно. По бокам зала топились печи, создавая уют и нагревая пространство. Столы чистые, выскобленные, пол подметен, ставни на окнах прикрыты. Под притолокой ветки можжевельника. Заведение напоминало разбуженный улей. Купцы и вои, часть черниговского ополчения стоявшая на постое в городе, приезжие по какой надобности, все расслаблялись после трудового дня. Вот у собравшихся товарищей и нужно прояснить обстановку.