Но теперь нас было уже не четверо, а двенадцать человек.
Тотчас же после того, как страшные гости покинули прииск, узнав все, что им было нужно, Холмс открыл бедным искателям счастья страшную правду.
Действие получилось ошеломляющее.
Правда, многие знали, что какие-то разбойники подстерегают их брата при выходе из тайги, но никто не знал своих врагов в лицо.
А тут… эти враги были среди них, ели их хлеб и теперь готовились уничтожать их, как бездомных собак!
Глухое бешенство овладело всем прииском.
И когда Холмс предложил уничтожить врагов, весь прииск поднялся как один человек.
Но не все ушли с нами.
По совету Холмса все мы разделились на три отряда.
Один разведочный, в котором шли и мы, другой, состоящий из фартовых, и третий — из всех остальных, которые должны были идти в сотне шагов от фартовых, держа ружья наготове и быть готовыми к моментальной подаче помощи.
Итак, была ночь…
Наш передовой отряд, шедший по тайге параллельно тропе, остановился на ночлег.
О палатках, конечно, не было и помину.
Все улеглись, кроме часового, кто где хотел на земле, и скоро весь наш маленький отряд погрузился в тяжелый сон.
Я почему-то долго не мог заснуть.
И вдруг мне почудилось, словно откуда-то, издалека, доносился человеческий говор.
Я быстро вскочил на ноги и разбудил Холмса.
— Что с вами? — спросил он, удивленно глядя на меня.
— Мне слышатся человеческие голоса, — сказал я.
Это известие произвело на Холмса ошеломляющее действие.
Он вскочил на ноги и, выпрямившись во весь рост, застыл в неподвижной позе.
Слабые звуки снова донеслись до нас.
— Да, да, — прошептал Холмс. — А ну-ка, Ватсон, будите Федора и марш на разведку.
Часовой тоже слышал звуки, но не придал им почему-то большого значения.
В минуту Федор был разбужен.
Он сразу понял серьезность положения.
Перед уходом Холмс подозвал часового.
— Если нас не будет до утра, то идите вдоль тропы, пока не увидите белой тряпочки с левой стороны. Когда дойдете до нее, остановитесь, подождите второй отряд и, когда он подойдет, спрячьте половину людей в тайгу сзади, а сами расположитесь как на бивак и говорите свободно, не стесняясь, только смотрите в оба! — сказал он.
И мы пошли.
По мере того, как мы подвигались, голоса становились все громче. Непроглядная ночь царила кругом, но Федор шел вперед, словно слепец в своей комнате, в которой изучил каждую доску.
Чем дальше мы шли, тем тише и осторожнее становились наши шаги.
Вдруг яркий свет костра блеснул среди деревьев.
Опустившись на животы, мы поползли, едва дыша.
Скоро картина бивака открылась пред нами как на ладони.