Выйдя на дорогу, Холмс подозвал Венгерова.
— Ну, как у вас? — спросил он его.
— Безнадежная топь! — ответил Венгеров.
— Пройдемте с вами по вашей стороне немного вперед, а Ватсон подождет нас. Если ничего подозрительного не будет, то мы возвратимся и исследуем это сухое местечко.
Пока они разговаривали, я стоял шагах в пятнадцати от них и слышал каждое их слово.
И вдруг все мы застыли в неподвижных позах, притаив дыхание.
Отдаленное конское ржание донеслось до нас из глубины тайги слева.
И в ту же минуту одна из лошадей нашей тройки громко и радостно заржала в ответ, повернув голову влево.
За ней заржала и вторая.
Ямщик-бурят насторожился и вдруг крикнул нам:
— Барины, а барины! Дозвольте посмотреть! Должно быть, это наша пропавшая лошадь своих почуяла и кричит там!
Глаза Холмса радостно сверкнули.
— Животное помогает нам! — воскликнул он. — Он там, но…
Он посмотрел на заросль и задумчиво сказал:
— Только через такую заросль с лошадью невозможно продраться! Вперед, господа! Где-нибудь должна быть лазейка.
IX.
Работая ножами и царапая себе в кровь руки и тело, мы устремились вперед.
Платье клочьями летело с нас, ноги ныли, руки обливались кровью.
Но вот наконец кустарник стал редеть.
Холмс пошел тише, вглядываясь в землю и осматривая кусты.
Наконец, он остановился.
— Здесь! — произнес он, указывая на неясный след среди зелени, какой обыкновенно бывает, когда медведь или какое-нибудь крупное животное пробивается сквозь чащу.
Действительно, в этом месте кусты были помяты, и на них можно было видеть много свежесломанных веточек, из-под коры которых влажно сочился сок.
Свернув влево, мы стали подвигаться быстрее.
Вскоре заросль стала настолько редкой, что мы могли идти почти походным шагом.
Едва мы отошли от дороги с полверсты, как до нашего слуха донеслось уже совсем близкое, громкое ржание. Это было как раз вовремя, так как земля под ногами, покрытая мхом, стала опять топкой, и следы на ней делались совершенно незаметными.
Повернув вполоборота направо, мы двинулись по направлению лошадиного ржания.
Теперь мы уже подвигались еле-еле, пригинаясь к земле и стараясь не высовываться над мелким кустарником.
Прошло минут двадцать.
И наконец мы увидели лошадь.
Покрытая потом, она стояла около огромного дерева, привязанная поводом к сучку, с ногами, ушедшими вершка на три в болотистую почву.
Но около нее никого не было.
Осторожно осмотрели мы местность кругом нее, обшарили все кусты, но ничто не выдавало близкого присутствия человека.
Что было делать?
Венгеров и я приуныли.
Один Холмс не терял хладнокровия и присутствия духа.