— Громов, — сказал она, — читайте вслух.
Алеша стал читать о том, что завещал стране, умирая, Ленин. Он начал:
— «Уходя от нас, товарищ Ленин завещал нам держать высоко и хранить в чистоте великое звание члена партии…»
Татьяна Егоровна вместо него произнесла на память, раздельно и торжественно, следующую далее фразу:
— «Клянемся тебе, товарищ Ленин, что мы с честью выполним эту твою заповедь!»
Она велела продолжать, и Алеша читал:
— «Уходя от нас, товарищ Ленин завещал нам хранить единство нашей партии, как зеницу ока…»
И опять Татьяна Егоровна прервала его, произнесла твердо и четко:
— «Клянемся тебе, товарищ Ленин, что мы с честью выполним и эту твою заповедь!»
Возбуждаемый словами сталинской речи над гробом Ленина и этой новой формой школьного их изучения, Алеша от пункта к пункту все повышал голос, а Татьяна Егоровна всякий раз завершала новую ленинскую заповедь новой сталинской клятвой со спокойствием и строгостью:
— «Клянемся тебе, товарищ Ленин, что мы не пощадим своих сил для того, чтобы выполнить с честью и эту твою заповедь!»
И вот уже все три ряда парт хранили совершенную тишину, — то была тишина любви и озарения, когда с жадностью впитывается каждый звук. Не требовалось никаких объяснений к словам, сила и значение которых растворены в самом воздухе Советской страны, во всех делах и мыслях, на заводах и полях, в школе и дома, в дни войны и в дни мира.
Как будто величественнейшая из песен звучала в классе — песнь с торжественным рефреном, вдохновляющим миллионы людей, песнь с мощными, как удары молота, повторами, нагнетающими в самое сердце мужество, правду и честь.
Алеша, конечно, не мог бы отыскать определений для чувств, с такой силой охвативших его. Что означала собою волна, внезапным холодком пронизавшая ему спину? Откуда вдруг дохнуло ему точно ветром в затылок и ощутимо тронуло корни волос? И почему грудь сама собой раздалась, расширилась, набирая побольше воздуха, чтобы с еще большей силой, чем все прежние заповеди, прозвучала эта:
— «.. товарищ Ленин неустанно говорил нам о необходимости добровольного союза народов нашей страны, о необходимости братского их сотрудничества в рамках Союза Республик…»
Алеша, дожидаясь, перевел взгляд на учительницу, и та, отбивая рукой в воздухе ритм, подхватила:
— «Клянемся тебе, товарищ Ленин, что мы выполним с честью и эту твою заповедь!»
Толя Скворцов давно уже поддался общему настроению. Правда, память о двойке по-прежнему точила сердце, но уже не мешала мысли оживленно работать, связывать далекое прошлое с настоящим и будущим. Даже к последнему субботнему вечеру со всеми его домашними вспышками, к этим частным, никому не ведомым подробностям из его собственной маленькой жизни, ощутимо протянулась в воображении живительная, кровеносная связь от сталинских слов…