Меч грядущего (Каттнер) - страница 2


Однажды в камеру к Корту поместили монгола по имени Кай Сьенг. Он тоже был пленником и знал лишь несколько английских слов. Корт догадался, что на оккупированных территориях произошло восстание. Тюремные камеры форта были переполнены. Кай Сьенг оставался с ним месяц, и за это время Корт ближе познакомился с обманчивым Маковым миром.

Странные беседы вели они в темноте — немного на английском, чуть-чуть на китайском, а больше на смеси языков, понятной им обоим. Монгол был фаталистом.

Рано или поздно все умирают, говорил он. А пока не настал его смертный час, Кай Сьенг успел убить очень много японцев. Издевательства и пытки, через которые он прошел, никак на него не подействовали. Японцам так и не удалось вытянуть у него, где прячется главарь китайских партизанских отрядов.

— Им меня не достать,— говорил монгол Корту.— Часть меня, настоящий я, не здесь. Настоящий я — в бездонной глубине, где царит мир и покой.

Да, признавал Кай Сьенг, он курит опиум, но дело не только в этом. Он побывал в Тибете, в ламаистском монастыре. Там он приобщился к тайному знанию, позволяющему на время разлучить душу и тело.

Корту стало интересно.

На офицерских курсах им рассказывали про психонамику, необычный способ психологической защиты, который, в сущности, сводится к самогипнозу. И теперь здесь, в тюремной камере в Китае, провонявший прогорклым жиром монгольский партизан рассказал ему о похожей науке. Точнее, о похожем мистическом учении.

Корт признался Кай Сьенгу, что боится сойти с ума или не выдержать пыток. Под воздействием конопляного зелья его воля слабела, и он опасался, что в конце концов заговорит.

— Обрати их оружие против них самих,— посоветовал ему монгол.— Маковый дым открывает врата. Я научу тебя тому, что умею. Ты должен научиться полностью растворяться в спокойствии Вселенной.

Да, это было учение, далекое от науки, но по сути оно во многом совпадало с основами психонамики. Жаль только, в камере не было свечи, чтобы медитировать, сосредоточившись на язычке пламени. К тому же Корт был болен телом и душой и никак не мог отбросить все тревоги, обрести внутренний покой.

Стоит ему хоть раз открыть рот, и он выболтает все. Японцы и не догадывались, что ему известна крупица военной тайны. На всем Восточном театре военных действий лишь Корту и еще нескольким генералам с тремя звездочками на погонах была ведома подлинная важность этих сведений. Ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы враг узнал о них. Покончить с собой Корт не мог, для этого за ним слишком тщательно следили. И потому он добровольно шагнул в капкан, расставленный его мучителями, и стал наркоманом.