— Эй, ты еще там? — спросил он.
— Да, — сказала она после паузы тихим и сломленным голосом.
Ромер вздохнул.
— Не переживай. Он будет в порядке.
— Ладно, — ее тон был ее слабее. — Что мне делать, Ромер?
— Оставайся пока что там. Подожди, пока усядется пыль. И брось свой телефон. Я тоже так сделаю.
— Если бы они отслеживали звонки, мы бы уже были в наручниках, — сказала она.
— Хочешь рискнуть?
— Но как мы свяжемся?
Ромер задумался, а потом сверил время с телефоном.
— Ладно, план таков: оставайся там как можно дольше, если не начнется огонь, и когда ты поймешь, что опасность миновала, выберись и приходи в… — он задумался, пытаясь зашифровать место. — Туда, где я упал на тебя. Ясно?
Еще немного тишины, и она спросила:
— Когда?
Ромер выдохнул с облегчением.
— В полночь.
Дилан открыл глаза во тьме. Голова болела, разум был затуманен, все тело дрожало. Хоть он старался, он не мог вспомнить, как попал в такую ситуацию.
Где бы он ни был.
Он пытался сглотнуть, но что-то резиновое было у него во рту. Он хотел вытащить это, но руки не слушались.
Он слабо нахмурился, понимая, что его запястья и ноги крепко связаны.
Он выдохнул носом и вобрал теплый затхлый воздух. Он кричал, но кляп поглощал его голос как губка.
Становилось все хуже с каждой секундой.
Дикое рычание двигателя заполнило его уши, он оказался в багажнике машины. Он резко подпрыгивал, его бросало в стороны в тесном заключении.
Машина, похоже, стояла на светофоре, когда он очнулся. Это объясняло дрожь, но он не понимал, почему был связан и в багажнике.
Энергия медленно возвращалась к нему, он пытался нащупать, где открывается багажник. Он понял, что путь к отступлению отрезан.
«Блин».
Повозившись, он изменил позу и начал терзать внутреннюю обивку. Если он сможет добраться до тормозных огней, он сможет их зажечь. Если повезет, он сможет подать сигнал снаружи.
«Давай! ДАВАЙ!».
Он терзал все отчаяннее. Ногти ломались, кровоточили, но он не обращал внимания на боль. Теплая кровь текла по пальцам, собиралась под ним, но он держался.
«Клаустрофобия — состояние разума. Все страдания — состояние разума», — напоминал он себе снова и снова, пока слова не лишились смысла.
Ситуация быстро напомнила ему то, что он хранил глубоко в памяти.
История хотела повториться.
Три года назад.
Серебряный свет лился в окно. Было слишком ярко, чтобы смотреть на него прямо.
«Похоже, сегодня полная луна», — подумал Дилан и посмотрел на часы на побитом столике у кровати.
Было 3:12 утра, бараки были неподвижными, как замерзшее озеро.
Сжав губы и стиснув зубы, он выдохнул носом. Кровать скрипнула двадцать минут назад или кто-то из соседей по комнате пробормотал что-то невнятное во сне.