— Вероятно, лесная охрана, — ответил я.
Но из разговоров охранявших нас людей мы вскоре поняли, что арестовали нас солдаты комендантской команды из местечка Стрелково, находившегося на границе провинции Познань. Команда выполняла какие-то служебные поручения и, возвращаясь в Стрелково, заночевала в сторожке. Эта случайность оказалась для нас роковой.
Хотя мы решили не спать, но не прошло и получаса, как всех нас, измученных и утомленных, свалил крепкий сон.
Наутро стража взяла нас, что называется, в работу и стала допытывать, из какого лагеря мы бежали. Но мы, отдохнув за ночь, стали мужественнее. К нам вернулась наша бодрость, и мы решили по возможности оттянуть наше признание. Мы категорически отрицали нашу принадлежность к Красной армии.
Длинноусый поляк ядовито посмеивался: видно, для него уже наше красноармейское происхождение было вне всякого сомнения.
Поляки решили взять нас с собой в местечко Стрелково. Были приготовлены три подводы, и под охраной пяти вооруженных солдат комендантской команды мы тронулись в путь.
Стали гадать, чем нас угостят по приезде: ударами шомполов и прикладов или плетьми из телефонной проволоки?
— А может быть, в Познани, — сказал Петровский, — телефонная проволока не такая, как в Калише, не будет так больно, когда будут драть.
Я молчал.
По дороге солдаты нас не били. Это удивляло, ибо шло вразрез с тем, к чему мы так прочно привыкли. Мало того, нам на каждой остановке давали есть.
Нашему изумлению не было пределов.
— Ну, наверное, в стрелковском лагере лучше живется, чем в Калише. Видите, какие замечательные люди наши конвоиры, — сказал нам новый спутник Николай.
Наше путешествие продолжалось три дня. На четвертый день мы приехали в местечко Стрелково, оказавшееся очень небольшим, но чистеньким. В самом центре его находился лесопильный завод.
Первое впечатление от Стрелкова было выгодным. Большинство населения составляли познанцы.
Оторванные насильственно от Германии, они не могли питать вражды к нам, преследуемым польской властью.
— Неужели здесь будут хорошо кормить? — рассуждал вслух Петровский.
— Не думаю, все лагери одинаково хороши, — ответил я.
— Так-то оно так, — согласился Петровский, — ну да нечего вперед заглядывать, посмотрим, теперь уже недолго: завтра, наверно, отправят в лагерь.
Подъехали к зданию, в котором помещался комендант. Нас сразу направили в помещение с решетками в окнах…
Семь дней свободы — и вновь комендатура…
Все начинается сначала…
Комендатура Вильно, Калиша, прибавляется комендатура Стрелкова.
Последняя ли?