Последние солнечные лучи пропадали над водой, пока Керанс вел свой плот под нависающей листвой древовидных папоротников, что погружались в воду по окружности лагуны — и кроваво-медная бронза вечернего солнца уступала место темно-фиолетовым и индиговым тонам. Небо над головой казалось необъятной воронкой сапфирового и пурпурного, фантастические извивы кораллового облака отмечали заход солнца подобно барочным инверсионным следам. Вялая маслянистая волна теребила поверхность лагуны, вода липла к листве папоротников, будто полупрозрачный воск. В сотне метров оттуда, где находился Керанс, она лениво шлепала по останкам разбитой пристани под «Рицем», подбрасывая вверх несколько оторванных деревянных брусов. По-прежнему сдерживаемые свободной сетью швартовов, пятидесятигаллонные барабаны плавали бок о бок, напоминая стаю горбатых аллигаторов. К счастью для Керанса, настоящие аллигаторы, которых Странгмен расставил на боевые посты по окружности лагуны, пока еще оставались в своих логовищах среди зданий или рассеялись по соседним протокам в поисках корма, поскольку игуаны перед ними окончательно отступили.
Керанс помедлил, прежде чем начать грести перед открытым фасадом заброшенного банка, смежного с «Рицем», осматривая береговую линию и выходную протоку на предмет кого-то из часовых Странгмена. Сосредоточение, которое потребовалось, чтобы соорудить плот из двух баков для воды из оцинкованного железа, почти опустошило его разум, и Керанс настороженно выжидал, прежде чем двинуться дальше. Приблизившись к пристани, он увидел, что швартовы были перерублены намеренно, а деревянная рама разбита каким-то тяжелым судном — вероятно, гидропланом, который Странгмен поставил на якорь в центральной лагуне.
Вклинивая плот меж двух плавающих барабанов, где он без труда миновал обломки, Керанс подтянулся на балкон и через окно влез в отель. Затем он быстро пробрался вверх по лестнице, точно по ведущим с крыши следам громадных ступней на синем ковре плесени.
Пентхаус был разгромлен. Когда Керанс открыл наружную деревянную дверь в номера, зазубренная стеклянная панель внутренней воздушной закупорки упала на пол прямо ему под ноги. Кто-то прошелся по комнатам с бешеной яростью берсерка, последовательно круша все, что попадалось на глаза. Мебель в стиле Людовика XV была порублена на куски, оторванные ручки выброшены сквозь внутренние стеклянные стены. Ковровое покрытие на полу теперь представляло собой сплетение длинных рваных полос, даже веревочная подкладка была разорвана так, чтобы можно было рубить и крошить изоляцию пола. Кабинетный стол с отрубленными ножками лежал двумя отдельными секциями, крокодилова кожа была срезана с его краев. Многие из рассыпанных под ногами книг были рассечены на две половинки. Град ударов принял на себя камин, глубокие разрезы впились в его позолоченные края, и чудовищные серебристые звезды рассыпались по зеркалу подобно замерзшим разрывам.