Во тьме плавно изогнутый корпус плавучей базы поднимался вверх подобно бархатистому брюху выброшенного на берег кита. Керанс пригнулся в тени кормового колеса, его гибкое бронзовое тело сливалось с фоном. Он прятался в узком промежутке меж двух лопастей, каждая из которых представляла собой клепаную металлическую пластину пяти метров в ширину и метров двадцати в глубину, и внимательно вглядывался сквозь звенья приводной цепи, размером с добрый кокосовый орех. Было чуть за полночь, и последние отряды мародеров вытряхивались со сходней. Многие матросы, с бутылкой в одной руке и мачете в другой, шатались по площади. Булыжная мостовая была замусорена разодранными подушками и барабанчиками бонго, костями и догоревшими угольями — все это наплевательски перемешивалось друг с другом.
Керанс дождался, пока последняя группа мародеров исчезнет среди улиц, затем встал и покрепче закрепил на ремне кольт. Далеко, на противоположной стороне лагуны, виднелись апартаменты Беатрисы — окна были погружены во тьму, свет на пилоне выключен. Керанс хотел было взобраться на верхний этаж, но затем здраво рассудил, что Беатриса должна находиться на борту плавучей базы — быть невольной гостьей Странгмена.
Где-то вверху к поручню подошла фигура, затем удалилась. Далекий голос что-то прокричал, другой ответил с капитанского мостика. Люк камбуза открылся, и целое ведро помоев полетело на площадь. Уже немалый бассейн глубинной влаги собрался под кораблем; вскоре она должна была заполнить лагуну, и корабль снова бы уплыл.
Нырнув под приводную цепь, Керанс ступил на нижнюю лопасть — и, перебирая руками, быстро подтянулся по этой изогнутой радиальной лестнице. Колесо слегка заскрипело, проворачиваясь на несколько сантиметров, пока приводная цепь немного вбиралась внутрь. Оказавшись на верху колеса, Керанс перелез на стальной брус, что держал ось колеса. Придерживаясь для равновесия за канат, который управлял скребком лопасти, он медленно прополз по тридцатисантиметровому в ширину брусу, затем встал и через пассажирский поручень перелез в небольшой колодец сигнальной палубы. Оттуда узкий проход вел вверх по диагонали на смотровую палубу. Керанс беззвучно по нему взобрался, помедлив перед выходом на тот случай, если какому-нибудь пьяному матросу вздумалось там поглазеть на луну.
Прячась с подветренной стороны за выкрашенной в белое гичкой, поставленной на прикол на палубе, Керанс двинулся вперед, ныряя от одного вентилятора к следующему, и добрался до ржавой лебедки, что стояла в какой-то паре метров от обеденного стола, за которым Странгмен их развлекал. Стол был пуст, диваны и «честерфилд» сдвинуты в ряд перед гигантской картиной, по-прежнему растянутой меж дымовых труб.