Керанс занял «Риц» на следующий же день после прибытия, страстно желая как можно скорее поменять тесную кабинку среди лабораторных столов экспериментальной станции на громадные, с высоченными потолками покои заброшенного отеля. Он уже воспринимал богатую парчовую мебель и бронзовые статуи стиля «модерн» в коридорных нишах как естественный фон своего существования, смакуя смутную атмосферу меланхолии, что окутывала эти последние следы того уровня цивилизации, который теперь уже фактически исчез навеки. Слишком много других зданий вокруг лагуны давным-давно осели и ушли под слой ила, выявляя свою мишурную природу. «Риц» стоял теперь в роскошном одиночестве на западном берегу, и даже обильная синяя плесень, произраставшая на его коврах в темных коридорах, лишь составляла прибавку к его, девятнадцатого века, достоинству.
Первоначально разрабатываясь для одного миланского финансиста, апартаменты были щедро обставлены и оборудованы. Несмотря на то что нижние шесть этажей отеля находились ниже уровня воды и опорные стены начинали трескаться, тепловые шторы были по-прежнему идеально герметичны, а мощный кондиционер работал бесперебойно. Хотя апартаменты оставались вакантными десять лет, совсем немного пыли собралось на каминных полках и золоченых приставных столиках, а триптих фотопортретов на столе крокодиловой кожи — финансист, финансист и его холеная, откормленная семья, финансист и его еще более холеное пятидесятиэтажное административное здание — едва ли был осквернен хоть пятнышком. К счастью для Керанса, его предшественник покидал отель в страшной спешке, а посему буфеты и платяные шкафы остались набиты сокровищами — к примеру, ракетками для сквоша с ручками слоновой кости или ручной работы пеньюарами, — бар же содержал солидный запас ставших теперь еще более выдержанными виски и бренди.
Гигантский малярийный комар, размером со стрекозу, промелькнув перед его лицом, нырнул в сторону плавучей пристани, где был пришвартован катамаран Керанса. Солнце по-прежнему пряталось за стеной растительности на восточной стороне лагуны, но нарастающая жара уже выгоняла громадных хищных насекомых из их логовищ по всей покрытой мхом поверхности отеля. Не желая покидать балкон, Керанс отступил за ограждение из проволочной сетки. В свете раннего утра лагуна была окутана странной и скорбной красотой; мрачные зеленовато-черные скопления листвы голосеменных, незваных гостей из триасового прошлого, и белые фасады полузатопленных зданий двадцатого столетия по-прежнему вместе отражались в темном зеркале воды — два взаимосвязанных мира явно сошлись на неком перекрестке времен, и иллюзия лишь ненадолго нарушалась, когда маслянистую поверхность в сотне метров от отеля бороздил гигантский водяной паук.