Констебль оцепенела от ужаса.
– Фрост заранее сообщила мне, что информация будет опубликована сегодня, так что на тебя начнется настоящая охота. Давать интервью, не давать интервью – тут решать тебе.
Стейси с несчастным видом яростно затрясла головой.
– Но приготовься к отрицательной реакции со стороны миссис Рейнольдс. Ты забрала у нее невинного сыночка, а возвратила, хоть и в интересах справедливости, законченного расиста. И она не станет благодарить тебя за это.
Хотя мать Джастина, по крайней мере, будет знать, что ее сын сожалел о том, что чуть не убил Хенрика Ковальски. Что-то человеческое в нем все-таки осталось.
– Но я… – снова попыталась заговорить Вуд.
– Минуточку. У тебя нет выбора. Мы не имеем права исправлять или подвергать цензуре действительность. Правда есть правда, и как бы тяжело ни было миссис Рейнольдс, многие люди теперь знают, что произошло с их любимыми и почему.
Стейси кивком подтвердила, что все понимает.
Ужас в ее глазах заставил Ким сесть в кресло.
– Стейс, – тяжело вздохнула инспектор, – какого черта ты не поговорила со мной?
Она увидела, как на глаза констебля навернулись слезы, но та сморгнула их.
– Не знаю. А надо было. Я хотела, но все были так заняты…
– Заняты? – переспросила Стоун.
Вуд задумалась на мгновение, а потом честно покачала головой.
– Нет. Я вполне могла… И я это знаю. – Она пожала плечами. – Наверное, мне хотелось доказать, что я способна на большее.
Ким засмеялась грустным смехом.
– А это, в свою очередь, значит, что мне надо было нагружать тебя побольше. И вытаскивать тебя из твоей зоны комфорта. За это я прошу у тебя прощения, – сказала она.
Было видно, что Стейси окончательно запуталась.
– Босс, меня накажут?
– За что? За то, что делала свою работу? У тебя возникли подозрения и, приняв самостоятельное решение, ты решила их проверить. Так получилось, что ты оказалась права и – хотя мне это очень не нравится, потому что ты подверглась серьезной опасности – твои действия помогли освободить улицы от целой банды расистских ублюдков.
Констебль сглотнула.
Ким знала, что должна заставить себя произнести слова, которые давались ей с трудом.
– Стейс, ты действовала в соответствии со своим инстинктом, как на твоем месте поступил бы любой хороший коп. А ты и есть хороший коп. И если тебе станет от этого легче, то я горжусь тобою.
По лицу девушки Стоун увидела, что ей полегчало.
– А теперь иди к остальным, – велела инспектор. – Я сейчас подойду.
Стейси открыла было рот, но Ким покачала головой. Все и так было уже сказано.
У нее было такое ощущение, что это расследование научило чему-то их всех. Команда попала под настоящий пресс, и еще неизвестно, как это все скажется на ее членах.