Но не один патрикий засмотрелся на купающийся в Днепре полк серегинских уланш – такое шикарное зрелище привлекло внимание и остальной команды дромона – сначала офицеров, собравшихся на возвышенной носовой платформе, а потом и других, за исключением гребцов нижнего ряда, запертых в подпалубном пространстве. Сначала, заглядевшись на голых баб, сбился с барабанного ритма одноглазый боцман Агапий, а вслед за тем, как замолчал барабан, уже гребцы верхнего ряда бросили грести и, привстав со скамей, завертели головами в поисках того, что привлекло такое внимание их офицеров. Короче, получились бардак и позорище, заставившие покраснеть не одного седого ветерана. Дромон зарыскал на курсе, как подгулявший матрос на выходе из таверны, потом, после резких окриков очнувшихся офицеров, выровнялся. Правда, то впечатление, которое центральный имперский флот собирался произвести на варваров, было необратимо испорчено этим инцидентом. То ли дело на торговых кораблях, где на веслах сидят не свободные ромейские моряки, а прикованные к своим скамьям рабы. Там с ритма не сбился никто, ибо у злого надсмотрщика в руках больно хлещущая плеть с несколькими хвостами.
Так ромеи думали ровно до того момента, пока не произошло следующее приключение. В нескольких локтях от плещущих весел дромона вынырнули головы нескольких нереид, находившихся в своей водной форме, плескавших по глади реки своими дельфиньими хвостами. А среди нереид, как их предводительница, резвилась богиня реки по имени Дана, чье обнаженное тело юной девушки было соткано из полупрозрачных водяных струй. Стоит ей разозлиться – и тихая, сияющая солнечными бликами гладь реки превратится в яростно бушующую вспененную поверхность в объятиях разъяренных волн, сбрасывающих за борт человеческие тела, хрустнут хрупкие корпуса дромонов, и тогда против ромеев не понадобятся никакие пулеметы. В отношении того, что происходит на Днепре, Дана значительно могущественнее своей сводной матери Анастасии. Ведь она – это теперь и есть Днепр, и не стоит никому ссориться с богиней, находясь в полной ее власти.
Увидев такое явление, ромеи сперва остолбенели, а потом начали лихорадочно креститься и возносить молитвы Всевышнему о спасении от нечистой силы. Попытка развернуть «Золотую Лань» и направить ее вниз по течению привела к тому, что в скулу дромона с недвусмысленной бесцеремонностью ударила невесть откуда взявшаяся волна, возвращавшая ромейский дромон обратно на путь истинный. Возносящие молитвы голоса ромеев при этом стали громче и пронзительней; это суеверные в силу своей профессии люди уверовали, что теперь они находятся в полной власти враждебных сил, и не будет им никакого спасения.