Институт! Антону Сергеевичу зачем-то понадобился план института! А потом он его порвал и…
Не смея верить себе, но уже твердо зная, что догадка верна, Дима распахнул дверцу печи. Там лежала куча пепла и обгоревших бумаг. Вот еще обрывки плана… А это что за клочок газеты? «…двиг сержанта Павлико… Танки шли на позиц… кинулся им навстречу с гранат…»
Слово в слово, как рассказывал Антон Сергеевич. Он просто выучил наизусть эту статью. И вот здесь в газете напечатан папин портрет. Тот, что на карточке. Антон Сергеевич просто переснял его…
Он никогда не знал папу. Он все выдумал… Но для чего? Зачем ему это потребовалось? Неужели…
Он враг! И Михаил Михайлович — тоже враг!
Враги! А он их пособник. Да, да, пособник… Он сам, своими руками отдал им план. Они купили его, бросили подачку — двадцатипятирублевую марку Ньясаленд. И он ничего не видел, ничего не понимал…
Немедленно к маме! Рассказать ей все! Еще можно поймать этих бандитов.
Нет! Нельзя впутывать маму в эту историю. Она ничего не должна знать — у нее ведь слабое сердце.
В милицию — вот куда нужно… Но уже без четверти шесть! А в шесть они будут его ждать.
Значит, сам, только сам…
К шести часам дождь перестал, но по всему чувствовалось, что ненадолго. Попрежнему торопливо ползти по небу, чуть не задевая антенны, угрюмые рваные облака. Шумели деревья, подрагивая листвой, прошитой дождем и ветром. Даже задорные воробьи не решались высунуть нос из-под стрех и сидели там, озабоченно чирикая.
Холодная капля сорвалась с проводов и шлепнулась Диме прямо на шею. Он зябко поежился. Сколько придется ждать? Ведь так можно совершенно окоченеть. Да и мотор…
Дима попробовал его завести. Нет, ничего, мотоцикл сразу же послушно заурчал. Безотказная машина!..
Сейчас уже, наверно, половина седьмого. Они запаздывают…
Что это? Словно кто-то хлопнул дверью… Вот еще, еще… Стреляют! Это в институте. Забегали в ограде люди… Что там происходит? Неужели они?..
Дима решил подъехать поближе. Но в этот момент совсем рядом раздался знакомый голос:
— Разворачивай! Скорей!
Это был Антон Сергеевич. Но в каком виде! Фуражки на нем не было, китель разорван.
Антон Сергеевич впрыгнул в коляску.
— Поехали… На шоссе!.. — Он говорил отрывисто, никак не мог отдышаться.
— А Михаил Михайлович? — спросил Дима.
Антон Сергеевич махнул рукой и торопливо оглянулся.
— Потом, потом… Давай, скорей…
Дима понял: Михаил Михайлович попался… А этот ушел. Но ничего, дяденька, ничего, «фронтовой друг». Сейчас, сейчас…
Дима напружинился, как перед прыжком. Все рассчитано. Доехать до угла, потом поворот налево. Несколько домов — и милицейский участок. Резкий тормоз и…