– Итак, – кивнул я, – по делу о заговоре ты оправдан. Но тебе не отвертеться от всего остального, содеянного тобой – то есть от перехода в католичество, от работы на польского короля Сигизмунда и орден иезуитов, связанный с нечистой силой, от самозванства (ибо никакой ты не Дмитрий Иванович), от организации на Руси Смуты и от приказов убить злой смертью членов семьи предыдущего царя Бориса Годунова, а также низвергнуть с патриаршего престола и сослать в дальний монастырь святейшего патриарха Иова.
Василий опустил голову, а его руки непроизвольно сжались в кулаки.
– И за все это, – невнятно произнес он, – я повинен смерти, не так ли, князь далекой Артании, свалившийся на нашу голову внезапно, как июльский снег?
– А ты думаешь, неповинен? – вопросом на вопрос ответил я, – раз не увидел, где кончается твоя вражда с Годуновыми и начинается война против самой Руси?
– Не увидел, – подтвердил Василий, – и хоть я не враг своей земле, но месть – это такое сладкое дело, что, творя его, очень трудно остановиться. Знал бы ты, как, будучи без вины прикованным чепью к стене, аки какой-то медведь, я мечтал о том, как поубиваю всю эту семейку; жалко, что царь Борис – это не моих рук дело, а жеманницу Ксению буду раздевать, несмотря на все ее сопротивление, а потом снасильничаю во всю мужскую сласть… Ведь я силен, очень силен, князь Артанский, и я очень удивляюсь, что ты рискуешь говорить со мной с глазу на глаз, когда на мои руки и мои ноги не наложены тяжкие железные вериги…
– Васенька, голубчик, – ласково сказал я, кивнув на экипировку Ареса, – обладателя этих вот доспехов, еллинского бога войны Ареса, я побил голыми руками, когда тот был при копье, мече, полной экипировке и магически накачанных мускулах, потом свернул ему шею как куренку. Сейчас я стал еще сильнее, и сделаю тебя в одно, максимум в два касания. Если ты полный идиот, то тебе не поможет никакая сила, запомни это на будущее…
– Не будет у меня никакого будущего, – угрюмо сказал Василий, – ты же рази забыл, что я вор и самозванец. Поболтаешь тут со мной немного ради интереса, а потом на плаху или на кол…
– Ну, – усмехнулся я, – есть у меня для тебя одно предложение, от которого ты не сможешь отказаться. Согласишься – и тогда все будет так, как мы тебе обещали в самом начале. Отпустим мы тебя – и пойдешь ты на все четыре стороны; да только, сколько бы ты оттуда ни шел, никогда не сумеешь вернуться на Русь… Но зато обещанная тебе встреча в аду окажется отложенной на неопределенное время, и твои персональные черти некоторое время поскучают без работы.