– Да, отец. Я сделаю это, если Господь даст мне силы.
– Сделай, Влад! Сделай!
Дракула резко махнул рукой, зашагал по галерее, согнувшись и с трудом подавляя кашель. Вскоре его фигура растаяла в темноте. Юноша остался один.
Валахия, Снагов
В своих снах он часто возвращался сюда, видел спокойную гладь озер, слышал шорох листвы, наполнявший сердце покоем. Таким был его Снагов – место, где, оказавшись однажды, князь навсегда оставил свое сердце. Но воля правителя преображала земли и меняла судьбы. За годы правления Дракулы Снагов изменился, став непреступной крепостью, местом, где жизнь текла по земным законам и слышался звон золота. Истинное предназначение святого острова скрылось за суетой, божественный свет померк, ощущение благодати исчезло. По делам Дракула часто бывал на острове, но во время таких поездок сердце молчало, и только в сновидениях Снагов являлся в прежнем своем обличии. С воцарением Раду монастырь вновь пришел в упадок, суетное многолюдье исчезло, Снагов постепенно стал таким, каким его впервые увидел Дракула. Забытым. Полузаброшенным. Святым.
Вода тихо плескалась о борт лодки, поскрипывали в уключинах весла…
– Как тогда… – негромко произнес Драгомир, перестав грести и вслушиваясь в окружавшую их тишину.
– Как тогда… – эхом повторил Влад.
Несмотря на холодную погоду, мороз еще не сковал воды озера, и свинцовые серые волны неторопливо плескались вокруг утлого суденышка. Дракула ехал на остров тайно, без свиты, лишь в сопровождении Драгомира, так же, как и много лет назад, когда его нога впервые ступила на эту землю. Но теперь в душе князя жили сомнения, он чувствовал себя преступником, осмеливавшимся своим присутствием осквернить святыню. Влад Дракула стал католиком, и хотя перемена веры представлялась вынужденным шагом, он не находил себе оправдания.
При появлении правителя Валахии на лицах снаговских монахов появилось удивление, смешанное со страхом и любопытством. Распорядившись, чтобы никто не тревожил его, Дракула сразу же направился туда, где находилась келья брата Иоанна. Монах был на улице – колол дрова, и отблески скупого осеннего солнца отражались на лезвии отточенного топора.
– Брат Иоанн!
– Твое высочество… – он остановился, расколотые дрова со стуком упали у его ног.
– Не ждал?
– Не ждал, но молился, надеясь когда-нибудь увидеть тебя, милостивый государь! Идем! Я так рад встрече!
Князь и монах вошли в маленькую келью, сели напротив, но долго не решались заговорить, глядя в искаженные временем лица друг друга. Брат Иоанн едва узнавал князя, слишком изменился его облик и даже глаза стали иными – глазами человека, заглянувшего в бездну. А Влад смотрел в лицо монаха, пытаясь представить прежние черты, но старость безжалостно стерла их.