– Здорово, – сказала я. – А у нас это называется секретарь. Причём у меня ещё не было секретарей. А вы из запаса или из разжалованных?
– Из разжалованных, – чуть помедлив, сказал корнет. – Я двадцать лет в армии. Мог бы уволиться… да некуда.
– А в каких войсках служили?
Он помедлил.
– В войсках спецназначения.
До меня дошло, но не сразу.
* * *
Уже через час я не понимала, как до сих пор могла обходиться без адъютанта. У корнета были очевиднейшие административные способности. Моё жильё в один миг стало именно что жильём, а не временно приспособленным помещением, солдаты поставили палатку для лаборатории, занесли оборудование (и распаковали бы, но я успела это вредительство пресечь) и сейчас тянули кабели – электрический и телефонный. В некоторой оторопи я наблюдала эти чудеса армейской расторопности, но из этого состояния меня вывел нарочный.
Генерал-профессор собирал научную группу на установочное совещание. Пятое или даже шестое…
Честно говоря, какие-то смутные подозрения у меня стали появляться ещё до старта экспедиции, на этапе формирования её (если, конечно, это можно было назвать формированием… ну, вроде как взять и без разбору покидать вещи в чемодан и назвать всё это сборами в дорогу – но я пыталась их придавливать, объясняя себе появление этих подозрений скорее собственной благоприобретённой паранойей, нежели реальными обстоятельствами. Но в какой-то момент эта отмазка помогать перестала. Как неоднократно говаривал академик Ши, и у параноиков есть враги. В качестве рабочей гипотезы теперь я рассматривала такой вариант: группу учёных самых разных профилей (взятых, по-моему, по жребию или методом тыка) просто вывезли из населённых мест и спрятали в глуши на случай то ли новой войны, то ли сокрушительного восстания «регрессистов» – движение это, совсем недавно совсем никакое, вдруг набрало не только голос, но и силу. Пока что они ограничивались уничтожением различных лабораторий и институтов, которые плохо охранялись, и людей из обречённых зданий выводили, выталкивали, выносили – но агрессия просто пёрла из этих толп. Не было ни малейшего сомнения, что вот-вот они плюнут на гуманизм и начнут убивать…
Может быть, таких «экспедиций-эвакуаций» несколько? Много? Не знаю. Но это было хотя бы логично.
Ясен день, что я ни с кем этими своими соображениями не делилась. Прислушиваясь же к разговорам других научников, сделала вывод, что кое-кто мучается тем же вечным вопросом: что за джакч происходит в родной державе?
По дороге на совещание я завернула в свой дом, достала полуведёрную флягу, замаскированную под древний фолиант, и налила полстакана крепкого. Махнула, закусила душистыми зёрнышками, подумала, не добавить ли глоточек – и решила, что пока так сойдёт, а там успеем…