— Она великолепна! — Выказал Иван искренний восторг.
— Но она довольно зла. Идёмте, Иван Алексеевич, ко мне в кабинет. У моих подопечных заканчивается время прогулки, они отправляются на занятия. У меня для вас есть ещё полчаса.
Митрофанов встал, потянулся с явным удовольствием, наслаждаясь здоровьем и возможностями тела и, быстро пошёл по аллее в направлении главного корпуса. Иван потрусил за ним.
— А как же гуманизм, Михаил Александрович?!
— Идея гуманизма, Иван Алексеевич, возникла в эпоху Возрождения как противопоставление схоластике и абсолютному господству церкви. Как принцип свободного и всестороннего развития человеческой личности. Как альтернатива индоктринированию. Заметьте, ни слова о добре и зле. Довольно печальная ирония в том, что сам гуманизм нынче стал доктриной. И даже призывает нас не к свободе и развитию, а к одинаковости. Вплоть до отрицания таких простых и очевидных разностей, как «он» и «она».
Они уже зашли в здание.
— Но гуманизм — это же человечность! — Воскликнул Иван.
Митрофанов остановился и пристально посмотрел на своего спутника. Будто с некоторым сомнением. Как разглядывают лабораторный образец, от которого ожидали большего.
— И что это, по-вашему, значит, молодой человек? — спросил он тихо и так серьёзно и спокойно, что Иван вдруг окончательно осознал, что Михаил Александрович на самом деле психопат.
Ивану почему-то стало стыдно, как первокурснику, не выучившему элементарный урок введения в остеологию. Митрофанов вопрошал не риторически. Он ждал ответа. Ивану стало ещё более неловко. Это же просто срам какой-то для того, кто всерьёз претендует на аналитический склад ума. Да ещё и доктор наук. Стыдоба! За названием не видеть суть вещей! Позволить привнесенному, заёрзанному — заслонить чистоту восприятия! Будто ты не Иван Алексеевич Ефремов, а продавщица супермаркета, насмотревшаяся дневных сериалов. Жертва рекламы, долбёжки и промывки мозгов до полной унификации!
Упавшим голосом Иван ответил:
— Всего лишь характеристики человеческой личности.
Митрофанов удовлетворённо кивнул. Может, ещё есть толк в этом образце.
— Не превращайте науку в интеллектуальное болото. Всегда чётко и ясно мыслите. Не отмахивайтесь от первого слоя. Буквализм — не позор, но метод сохранения разума, в том числе — разума чрезвычайно развитого. Особенно: чрезвычайно развитого.
Митрофанов двинул вглубь одного из коридоров, Иван посеменил за ним, не особо вникая в суть сказанного начмедом лечебницы. Не любил вот таких ученических позоров. Будь на его месте Антон — он вряд ли бы потрясал перед Митрофановым гуманизмом. Возможно, разум друга действительно не засорен никчемными шаблонами, которыми так щедро пичкает нынешняя высшая школа.