Иван отмахнулся: не трать время, не у себя дома!
— М-да! — Взяв в руки вторую историю, Антон сразу же увидел фотографию. — Смотри ты! И тут блондинка! Очень похожая на первую! Его жена могла бы быть их матерью.
— Диагноз?! — Подал нетерпеливую реплику Иван.
— «Аффективные расстройства настроения», — прочитал Антон. — Оно и видно! — Хмыкнул он следом. — По капризно надутым губам.
— То есть ещё одна симулянтка, — подытожил Иван.
— Но-но! Она не симулянтка. Она осо-обенная! — Последнее Антон проныл, копируя интонации Эдди Мерфи из его весьма некогда известного стендап-шоу, высмеивавшего, в том числе, отношения мужчин и женщин.
— Давай дальше! Без шутовства!
— Ладно.
Антон открыл третью историю.
— «Диссоциальное агрессивное поведение».
— Понятно, хамка.
— И снова блондинка! И снова — роскошная фотография! Вот Митрофанов, тот свои истории болезней профессиональными студийными фотографиями не баловал. Разве только динамику изменений фотодокументировал.
— Нравилось человеку возиться с красивыми блондинками. Ненаказуемо. Что дальше?
— Дальше «социализированное расстройство поведения». Лентяйка. И снова, — он протянул Ивану фото.
— Блондинка! Того же типа.
— Бинго! И, наконец, финальный лот…
Антон открыл историю и застыл.
— Ты привидение увидел? Читай, давай! — Поторопил Иван.
— Прозопагнозия.
— Ух ты! Это идёт вразрез с предыдущими диагнозами. Это не просто сотрясающий воздух симптом. За подобным расстройством всегда стоит тяжёлая психологическая, а то и психическая травма. Прозопагнозия может быть самостоятельным проявлением, а может идти в комплексе с прочими расстройствами личности и поведения…
Тут Иван понял, что друг всё ещё молчит. Не прерывает. Не комментирует. Не язвит, что, де, и сам всё знает, умеет читать, и не надо ему тут расшифровывать.
— Блондинка? — настороженно уточнил Иван, почему-то сразу переставший хоть на йоту опасаться, что они, в общем и целом, совершают преступление, вторгаясь на чужую территорию, и роясь в документах, предназначенных исключительно для служебного пользования. И, наверное, даже не одно преступление. Страх прошёл. Появилось куда более мощное чувство, которое Иван не знал, как назвать. А он был нейрофизиологом. Он знал названия всех чувств. Как минимум — известных. В смысле — описанных.
Антон протянул ему фотографию. На Ивана смотрела Елена. Это была его Елена, сбежавшая утром. Его прекрасная Елена, едва обретённая и тут же утраченная. И она совсем не была похожа на врушек, капризуль, хамок и лентяек с предыдущих фото. На него смотрела несомненно умная и безусловно самая красивая девушка на свете.