– И вы прилетели? – спросила Джеймисон.
Натали вытерла глаза, достала из кармана халата платок и высморкалась.
– Да. И врачи подтвердили, что у папы четвертая стадия неоперабельной опухоли головного мозга. Они сказали, что вскоре он не сможет действовать нормально.
– И как к этому отнесся ваш отец?
– Сказал, что никакое лечение не нужно. Это даст ему еще пару недель, от силы месяц, но он этого не хочет. Папа собирался сказать маме, и мы обсуждали, как сообщить ей эту новость.
– И отец не говорил вам о каких-либо других своих планах? – спросил Декер.
Натали посмотрела на сотрудников ФБР и наконец остановила взгляд на Амосе.
– Если вы спрашиваете, говорил ли он о том, что через месяц собирается кого-то убить, после чего покончить с собой, тогда мой ответ «нет». О таких вещах я не стала бы молчать.
– Но отец как-то намекнул вам на то, что собирается сделать? Возможно, в тот момент вы не придали этому значения, и все же это может быть очень важно.
Натали задумалась. Потерев глаза, она сказала:
– Как-то ночью мы говорили по телефону. Папа ни с того ни с сего позвонил мне во Францию.
– Когда это случилось?
– Где-то с неделю назад.
– Продолжайте, – сказал Декер.
– Так вот, он сказал, что до сих пор ни о чем не сказал маме и остальным, но намеревается это сделать. А затем произнес: «Ты думаешь, что знаешь человека уже очень долго, и вдруг выясняется, что ты его совсем не знаешь. И не успел ты опомниться, как уже слишком поздно».
– Вы спросили у отца, что он имел в виду? – спросила Джеймисон.
– Спросила… по крайней мере, попыталась. Я решила, что он принял какой-то обезболивающий препарат и поэтому говорит несвязно. Но, прежде чем я успела что-либо спросить, папа сказал, что любит меня. После чего положил трубку. Это был наш последний разговор. – Уронив голову, Натали начала тихо всхлипывать. Затем она подняла голову и сказала: – Все это обязательно станет известно? Мама и сестры это узнают?
– В настоящий момент я не представляю себе, как сохранить это в тайне, – сказал Декер.
Когда они вышли, Джеймисон посмотрела на Амоса.
– Что ты думаешь по поводу всего этого?
– Я думаю, что Уолтер Дабни говорил буквально.
Они покинули дом, подкошенный горем, и Марс отвез их в вашингтонское отделение ФБР.
– Что ты подразумевал, сказав, что Дабни говорил буквально? – спросила по дороге Джеймисон.
– То, что его предал тот, кому он доверял. Просто я не знаю, кто это.
– Ты хочешь сказать, вроде как мой старик? – оглянулся на него Марс. – Или тот, кого я считал своим стариком?
– Да, что-то вроде того.