Алекс Джеймисон и Росс Богарт, двое коллег Декера по объединенной группе, составленной из сотрудников ФБР и гражданских лиц, в настоящий момент дежурили у Дабни в больнице. Если он придет в сознание, они постараются зафиксировать любые его слова, которые, возможно, объяснят, почему он убил Анну Беркшир в людном месте, после чего попытался покончить с собой. Врачи заверили Джеймисон и Богарта, что не может быть и речи о том, чтобы Дабни поправится настолько, что его можно будет допросить.
А пока Декер просто сидел в темноте и смотрел на накрытое простыней тело.
Хотя на самом деле для него помещение не было погружено в абсолютную темноту.
Для Амоса оно было неестественно ярко-голубым. Едва не ставший смертельным удар, полученный на футбольном поле, объединил его сенсорные проводящие пути – такое состояние известно как синестезия. Для него смерть представлялась голубым цветом. Именно его Декер увидел на улице, когда Дабни убил Беркшир.
И этот цвет он видел сейчас.
Амос дал показания полиции округа Колумбия и ФБР, как и охранник, присоединившийся к нему на месте преступления. Говорить было особенно нечего. Дабни достал пистолет и выстрелил сначала в Беркшир, а затем – в себя. Это было ясно как божий день. Неясным оставалось то, почему он так поступил.
Вспыхнул яркий верхний свет, и в помещение вошла женщина в белом халате. Судебно-медицинский эксперт представилась как Линна Уэйнрайт. Ей было лет сорок, и она обладала сдержанными, слегка печальными чертами человека, с лихвой насмотревшегося на все виды насилия, которые одно человеческое существо способно причинить другому. Встав, Декер предъявил свое удостоверение и объяснил, что он входит в объединенную группу ФБР, добавив, что был свидетелем убийства.
Оглянувшись, Амос увидел, что в помещение вошел Тодд Миллиган, четвертый член объединенной группы. Пятый член, Лайза Дэвенпорт, психолог по образованию, покинула группу, вернувшись к частной практике в Чикаго.
Миллигану было лет тридцать с небольшим; шесть футов роста, коротко подстриженные волосы и мускулатура, словно высеченная из гранита. Первое время они с Декером бодались, но теперь нашли общий язык, насколько это умел делать Амос. У него имелись проблемы в общении с людьми. Так было не всегда, поскольку теперь он являлся не тем, кем был прежде.
В дополнение к синестезии у Декера после травмы головы от того же самого страшного удара, полученного во время очень короткой карьеры в НФЛ[2], также обнаружилась гипертимезия, или абсолютная память. Это качество изменило характер Амоса, превратив его из общительного жизнелюба в человека нелюдимого, лишенного способности понимать общепринятые условности, – абсолютное большинство людей воспринимает это умение как нечто должное. И теперь те, кто видел его впервые, предполагали, что в спектре человеческого общения он располагается ближе к аутисту.