На пути из аэропорта в суд Боб очень наглядно выказал мне свою жестокую любовь. Дымя сигаретой, свисающей из уголка рта, он резко прижал свой большой «Линкольн» к обочине дороги, буквально вылетел на парковку, взглянул мне в лицо немигающим взглядом и прорычал: «Мальчик, будь твоя кожа на пару оттенков темнее, ты никогда бы не увидел дневного света. Поэтому ты должен быть безумно благодарен и молить Господа нашего Иисуса Христа».
Не знаю, к чему он помянул Иисуса Христа, но, сидя в здании суда в тот же день, я понял, что старина Боб был прав. Все обвиняемые до единого были чернокожими, каждого из них без проволочек судили, заковывали в наручники и увозили в тюрьму. Я не имею в виду некоторых, я не имею в виду большинство — всех этих сукиных детей судили за то же преступление, что и меня. За наркотрафик.
Наконец пришла моя очередь держать ответ перед судьей. Судья огласил обвинительный акт и поинтересовался: могу ли я что-то сказать в свою защиту? Я со своим акцентом уроженца Огайо путано объяснял, что связался с дурной компанией, что очень сожалею об этом и что это было в последний раз. Я даже выдавил пару крокодильих слез. Произнося последнее слово, я опустил голову, опасаясь смотреть судье в лицо, и взглянул только в самом конце, когда сказал, что очень сожалею и прошу о милосердии.
Меня приговорили к пяти годам отложенного условного срока за уголовное преступление четвертого класса. Это означало, что, если я не нарушу условный срок в ближайшие пять лет, обвинение будет снято штатом Техас. Как будто ничего не произошло. Восемь месяцев я улаживал все юридические вопросы, в противном случае мне давали десятку и сажали в федеральную тюрьму. Передо мной вырисовывалась перспектива еще худшего прозябания, чем в Огайо. Меня начали мучить ночные кошмары. Когда я наконец убедился, что все вопросы улажены и я получаю условный срок в штате Техас, — я даже всплакнул от облегчения.
Но была одна проблема. Я жил в Калифорнии.
Я выплатил семь тысяч долларов штрафа (надо сказать, что в то время я встречался с фотомоделью Анной, и это она внесла деньги, благодаря которым я откупился). Потом я попытался перенести мой условный срок под юрисдикцию штата Калифорния. Но в калифорнийском законодательстве нет такого понятия, как отложенный условный срок. Поэтому, согласно моему юридическому статусу, на сегодняшний день в Калифорнии я — осужденный преступник.
Когда все закончилось, я оказался нищим и бездомным. И не видел другого выхода, кроме как вернуться в Огайо. И я вернулся к Дебби и Николь. Я понимал, что сотворил большую постыдную глупость. В итоге я прожил в Огайо три месяца.