Майк знал, что они правы на счёт визита. Откладывать уже было некуда, и Альберта отправили с запиской, предлагающей встречу завтра днём; на что мисс Леопольд ответила на лучшей розовой бумаге миссис Катлер крупным размашистым почерком, что она будет рада его видеть и надеется он придёт к чаю.
Одно дело — принять спокойное и разумное решение вечером, и совсем другое воплотить его при свете дня. Волоча ноги, Майкл приблизился к домику садовника. Ну и о чём ему говорить с этой незнакомой девушкой? Сияющая миссис Катлер ждала на крыльце.
— Я отправила мисс Ирму в сад, чтобы она немного подышала свежим воздухом, бедняжка.
В маленько решетчатой беседке стоял чайный столик покрытый вязаной крючком белой скатертью и шезлонг для гостя с красной бархатной подушечкой в виде сердца. Бедняжка сидела в пене муслина, кружев и алых лент под сенью малиновой вьющейся розы, которая чем-то напомнила молодому человеку валентинки сестёр.
Хотя Майку достаточно часто повторяли, что Ирма Леопольд — «раскрасавица», когда она повернулась, он оказался неподготовленным к утончённой реальности её прекрасного серьёзного лица. Она выглядела младше, чем он ожидал, почти как ребёнок, пока не улыбнулась и с непринуждённой взрослой грацией не протянула ему руку, украшенную восхитительным браслетом из изумрудов.
— Так мило, что вы пришли. Надеюсь, вы не против выпить чаю в саду? Вам нравятся каштаны в глазури? Они настоящие, французские, я их обожаю. Шезлонги обычно едва держатся, но мистер Катлер сказал, что с этим всё в порядке.
Обрадованный тем, что не нужно принимать активного участия в беседе — по его небольшому опыту, раскрасавицы были тревожно немногословны, — Майк опустился в провисающее кресло и честно ответил, что нет ничего лучше, чем пить чай в саду. Это напомнило ему о доме. Ирма снова улыбнулась и на этот раз на её лице появилась, ставшая вскоре всемирно известной, ямочка.
— Мой папа милый, но отказывается есть снаружи. Говорит, это «варварство».
— Мой тоже, — ухмыльнулся Майкл, принимая более удобное положение и не церемонясь беря ещё один каштан в глазури. — Моим сёстрам нравится всё, что напоминает пикник… О, боже… Какой я бестактный дурак. Я хотел сказать, что пикник… Да что такое, опять.
— О, пожалуйста, не волнуйтесь так. Говорим мы об этом или нет, то ужасное событие никогда не выходит у меня из головы… Никогда-никогда.
— И у меня тоже, — тихо сказал Майк, словно между ними, в своей сверкающей красоте, выросла Висячая скала.
— Я действительно рада, — наконец произнесла Ирма, — что вы упомянули о пикнике сейчас. Будет легче поблагодарить вас за то, что вы сделали на Скале…