Долгое время оба молчали.
— А что еще ты нашел в сундуках? — равнодушно спросила она.
— Ерунду всякую. Золото, драгоценные камни, короны, шпаги… Ничего, что было бы очень уж нужно для жизни. Скажи мне вот что, Тенар: как тебя избрали Жрицей Гробниц?
— Когда умирает Единственная, жрицы ищут по всему Атуану девочку, родившуюся в час ее смерти. И всегда находят. Ибо Единственная всегда возрождается. В пять лет девочку привозят сюда, в Святое Место. А в шесть — отдают Темным Силам, и те поглощают ее душу. С этого момента она принадлежит им, как принадлежала с начала времен. И она лишается прежнего имени.
— Ты веришь в это?
— Раньше всегда верила.
— А сейчас?
Она ничего не сказала.
И снова наступила тишина; по стенам скользили тени. Прошло довольно много времени, прежде чем Ара снова заговорила.
— Скажи мне… расскажи мне о тех драконах с запада.
— Тенар, что все-таки ты собираешься делать теперь? Мы же не можем вечно сидеть здесь и рассказывать друг другу истории; свеча скоро догорит, и снова наступит тьма.
— Я не знаю, что мне делать. Я боюсь. — Она сидела на каменном сундуке, выпрямившись, руки стиснуты, голос звенит напряженно, словно от боли. — Я боюсь темноты.
Он мягко ответил:
— Тебе придется выбирать. Или ты оставишь меня, запрешь дверь, отправишься в свой Храм и предашь меня своим Хозяевам, а потом пойдешь к жрице Коссил и помиришься с ней. И это положит конец всей истории. Или ты отопрешь дверь, и мы уйдем отсюда вместе. Ты покинешь Гробницы, покинешь сам Атуан и отправишься со мной за дальние моря. Ты должна остаться Арой или вновь стать Тенар. Обеими одновременно ты быть не можешь.
Глубокий голос его звучал мягко, но уверенно. Она видела в полумраке его лицо, суровое, покрытое шрамами, но лишенное жестокости и лукавства.
— Если я перестану служить Темным Силам, они убьют меня. Если я покину Святое Место, то умру.
— Ты не умрешь. Умрет Ара.
— Я не могу…
— Чтобы возродиться, сначала нужно умереть, Тенар. Это вовсе не так трудно, как кажется.
— Они не выпустят нас отсюда. Никогда.
— Может быть, и нет. И все-таки попробовать стоит. Ты много знаешь, я многое умею, и у нас есть еще... — Он замолчал.
— У нас есть Кольцо Эррет-Акбе.
— Да, оно. Но я думал о другом, что между нами возникло. Можешь назвать это доверием… Таково одно из слов Истинной Речи. Это величайший дар. Хоть каждый из нас поодиночке и слаб, но обладая доверием, мы становимся сильнее, чем Тьма... — Его глаза на покрытом шрамами лице светились чистым, ясным огнем. — Послушай, Тенар! — сказал он. — Я пришел сюда, как вор, как вооруженный враг, как твой противник; ты показала мне, что значит быть милосердной, ты мне поверила. И я поверил тебе — с первого раза, едва увидев твое лицо тогда в пещере, в Священном Подземелье — ах, какая там красота!.. Ты доказала, что веришь мне. Но я все еще в долгу перед тобой. И долг этот непременно верну. Запомни, мое подлинное имя Гед. А это — тебе; сохрани его. — Он встал, протягивая ей серебряный полукруг с загадочными отверстиями. — Пусть Кольцо станет целым.