— Во всяком случае, не напуганный фраер и не обеспокоенный бизнесмен. Для просто же блатного и рядового сексота словарный запас великоват. Да и профессиональных словечек не прослышал. Отдаленно лишь — блатная музыка.
— У тебя отводная трубка есть, Витя?
— Ты же знаешь, что есть. На кухне.
— Ну, я на всякий случай спросил. Может, разбил по пьянке. Будешь слушать наш разговор. А потом в игру поиграемся: «Кто, куда, откуда и зачем».
— Кстати, о пьянке, — оживился Кузьминский. — Приму-ка я полторашку для успокоения нервной системы. Все равно уже работать не придется.
— Как раз успеешь, — понял Сырцов, глянув на часы.
Кузьминский побежал на кухню. Мягкий хлюп холодильника, бульканье, второй хлюп холодильника, и вот он — со стаканом в правой руке и с яблочком в левой.
— С вашего позволения, — изрек Кузьминский и перелил в себя содержимое стакана. По-лошадиному хрупал яблоком. Наконец-то счастливо растопырил глаза и укорил Сырцова: — Зря отказываешься!
— А хорошо? — ностальгически полюбопытствовал Сырцов.
— Еще как! — похвастался Виктор.
Неожиданно грянул ожидаемый телефонный звонок. Оба, как по команде, глянули на часы.
— Как только ты доберешься до кухонного аппарата, — почему-то шепотом распорядился Сырцов, — я начинаю считать до трех. На «три» мы одновременно снимаем трубки. Компрене, Витек?
Витек рванул на кухню.
— Раз, два… — считал Сырцов, — три!
Хорошо сняли трубки, абсолютно синхронно.
— Слушаю, — сказал Сырцов.
— Кузьминский? — невнятно поинтересовалась трубка.
— Сырцов, — уточнил Сырцов и посоветовал: — Носовой платочек с микрофона сними, будь так добр.
— А чем ты можешь доказать, что ты — Сырцов? — уже отчетливо заговорили на том конце. Тембр голоса можно разобрать. Драматический тенор.
— На хрен мне доказывать? Не ты мне нужен, а я тебе.
— Где Махов живет?
— Уж если тебе так надо для успокоения, лови: в Теплом Стане.
— Нас никто не слушает?
— Кузьминский — культурный человек, — соврал про писателя Сырцов, — и поэтому тактично удалился. А боле — некому.
— Не врешь?
— Ты мне сильно надоел, — строго предупредил Сырцов.
— Не серчай на меня, Сырцов. Я и так в полной жопе.
— Тогда излагай все по порядку. Выговоришься — полегчает.
— Вряд ли. Но выговориться придется. Другого выхода у меня нет.
— Давай, давай, паренек! Времени у тебя мало, да и беспокоить скоро начнут. Небось, по телефону-автомату говоришь?
— Догадался.
— А как же иначе? Быстро — быка за рога!
— Я — агент Махова. А он уже две недели как на стажировке в Нью-Йорке. У меня сведения чрезвычайной важности.
— Не отцепил же он тебя с поводка. Наверняка кому-нибудь передал. Вот этому-то и доложи.