И толстым указательным пальцем ткнул в засаленное привратницкое кресло без привратника. Охранник покорно и брезгливо уселся.
Лев Семенович и Всеволод Всеволодович обнялись. Крепко, по-братски. Расцепились и пошли на кухню.
Дымилась видимым паром молодая картошка в кастрюле, ядрено благоухали огурцы и помидоры с луком, крупно нарезанные и политые подсолнечным маслом, жирно светились дольки крутобокой селедочки, и ждала своего уничтожения бутылка горилки с перцем.
Лев Семенович, чуть ли не прослезившись от умиления и нахлынувшего желания тотчас сожрать и выпить все это, душевно и искренне сделал заявление:
— Вот это по-нашему, по-советски! Если бы ты знал, Сева, как мне опротивели все эти коктейли с идиотской закуской на палочках!
Посмеиваясь сочувственно, Всеволод Всеволодович уже разливал по первой. Выпили. Лев Семенович ел жадно и быстро — насыщался. Стремительно заморив червячка, откинулся на стуле в стиле кантри (светлое естественное дерево) и нахраписто, почти командуя, спросил:
— Сева, мы можем обойтись без Витольда?
— Смотря в чем, — осторожно ответил радушный Сева.
— Во всем, — неизвестно почему торопясь, Лев Семенович, брызгая, разлил по второй, поставил бутылку и поделился своими чувствами: — Он мне надоел, Сева.
— Убрать его хочешь? — без затей поинтересовался Сева.
— А если? То? — пер и пер Лева.
— То пока ты этого не сможешь сделать.
— Вся московская команда напрямую подчинена мне. Собственно его людей здесь нет. Хозяин Москвы — я.
— Давай по второй, — предложил Сева, желая остудить разбушевавшегося собеседника. Выпили по второй. Похрупав огурчиком, Сева спросил: — А ты не задумывался над тем, почему он позволил тебе царствовать в Москве?
— Задумывался, — признался Лева.
— Да ну?! — издевательски удивился Сева. — Прямо-таки задумывался?!
— Ты — Эйнштейн, а я — дурак, да? — обиделся вдруг Лева.
— Какой же ты дурак, если Эйнштейна с Эйзенштейном не спутал. Ну, а раз задумывался, то почему?
— Он в Москве светиться опасается.
— Еще одно почему. Почему?
— Он в свое время слишком на виду был.
— Но он тебе не афишку отдал, а власть. Ведь ты настоял на операции в «Насте», командиры отрядов — в прямом твоем подчинении и знают только тебя. Выходит, власть твоя безгранична здесь, да?
— Выходит, да не совсем. Агентурную сеть он при себе держит.
— Во! Все он тебе отдал, Лева, а информацию — нет. Ты — сила без глаз и ушей. И идешь только туда, куда ведет тебя поводырь Витольд.
На этот раз Лева разливал задумчиво. Разлил, подвинул рюмку Севе, свою зачем-то понюхал, увидел перед собой корочку черняшки, подобрал, зажевал, чавкая. Сухая крошка попала, видимо, в дыхательное горло. Закашлялся частым поверхностным кашлем. Откашлялся до слез (Сева помог тремя дружескими ударами ладонью по неохватной жирной спине), виновато улыбнулся и теперь сам предложил: